Город постепенно преображался, ремонтировались разрушенные здания, благоустраивались центральные улицы, начинали работу предприятия местной промышленности. Ускоренно ремонтировался водовод от Дона к городу и его насосные станции, восстанавливалась телефонная связь и радиофикация. Ремонт конторы шахты «Красненькой» еще не был окончен, а туда уже протянули провод и установили телефон. На каждом предприятии и в центре города на столбах появились репродукторы, вещающие весь день. Теперь можно было слушать сводки Совинформбюро и новости о восстановлении народного хозяйства СССР.
На прилавках магазинов стали появляться местпромовские товары. Шахтинский молзавод быстро наладил выпуск более десятка наименований продукции, а мясокомбинат приступил к выпуску конской и кровяной колбасы. Цена на этот продукт была коммерческой, но для военного времени это было чем-то сказочным. Артель «Коопобувь» шила сапоги, туфли и женские чувяки, а швейный кооператив «Привет» – носки и чулки. Горпромкомбинат выпускал многочисленные изящные детские игрушки, гончарные и швейные изделия, валенки, черепицу, артель «10 лет Промкооперации» наладила выпуск газировки и тернового вина. Водки в госторговле не было, а по коммерческим ценам и на барахолке ее покупали немногие. А вот бутылка «Терновки» стоила недорого и доступна была не только шахтерам.
В городе всё делалось для возрождения угольной промышленности, чтобы, как до войны она стала центром вращения других промышленных предприятий и населения, не занятого добычей угля. Зарабатывая большие деньги, каждый шахтер помимо членов своей семьи кормил вокруг себя еще несколько человек, оплачивая их услуги, работу и производимые ими товары. Все возвращалось на круги своя, как и до войны, когда наряду с государственными предприятиями, процветали кооперативное производство и торговля, артельная самозанятость населения и малые коммерческие предприятия.
В то же время никто не отменял введенные еще в начале войны строгие меры по борьбе с трудовым дезертирством и ограничение конституционных прав рабочих и служащих заводов и фабрик. А тем более для угольной промышленности, по сути военизированной в годы войны отрасли народного хозяйства. Нормой стали: семидневная трудовая неделя, двенадцатичасовой рабочий день, тюремный срок за самовольный уход, исправительно-трудовые работы за прогул и опоздание. Самое распространенное наказание для тех, кто не мог своевременно явиться