– Осторожно! – выкрикнул Сони, предупреждая парня.
Тот почти вытащил своего приятеля, но… Почти не считается. Со спины вырос тонкий отросток, который поднялся на высоту человеческого роста. Он слегка подрагивал, будто молодой стебелёк, который треплет ветер.
Парень оглянулся, и его рот приоткрылся от удивления. Отросток, продолжая подрагивать, слегка отклонился назад, а потом своим изогнутым острием вонзился человеку в правую глазницу. Тело парня стало усыхать прямо на глазах, превращаясь в высохшую мумию. Было видно, как по этому отростку двигается кровь, которая перекачивается под огромным давлением из человека в это нечто. Буквально через несколько секунд всё было кончено. Высохший труп рухнул рядом с продолжавшим цепляться за жизнь Эдиком.
Кто-то возле Олега охнул, а кого-то стошнило. Но мужчина не обращал на посторонние звуки внимания. Его взгляд продолжал находиться в том месте, где шла борьба за жизнь.
Вонзая пальцы в сырую плоть, Эдик, постанывая, всё больше и больше выбирался из пасти. Его мышцы напряглись, превратившись в жёсткие канаты, а из приоткрытого рта капала слюна. Парню почти удалось выбраться на поверхность, когда рот стал шире и из его недр появился толстый, склизкий язык, который одним движением смахнул человека, поглотив его полностью. Эдика не стала. Парень даже не успел вскрикнуть, как оказался в желудке этой твари.
Через секунду рот захлопнулся, а его очертания окончательно исчезли, снова став неровной поверхностью сырой плоти. Лишь только гигантский глаз, который находился на стене, устремил своё внимания на собравшихся в тамбуре людей.
Локомотив дал громкий гудок, и двери с шипением стали закрываться. Все отпрянули вглубь вагона, желая оказаться как можно дальше от этого жуткого места, в котором исчез Эдик и его приятель.
– Что это за чертовщина, – проговорил Сони, утирая дрожащей рукой пот со лба.
Поезд тронулся, снова набирая скорость. Послышался приятный стук колёс, который успокаивал слух. Но не в этот раз.
Потянув жену за собой, Олег вернулся в купе, где схватил трясущейся рукой кружку Купера, содержимое которой допил одним махом. В горле першило, а перед глазами стояла картина двух человек, которые погибли ни за что.
– Это существо было живым, – медленно проговорил Сони, потирая подбородок. – Я имею в виду, что станция была живой.
– А глаз! – воскликнула Лада. – Вы его видели, с каким голодом он смотрел на нас?
Олегу казалось, что его одежда провоняла запахом крови и смерти. Хотелось принять душ, но, увы, это было невозможно.
– Мы точно попали в ад, – продолжала мать Премьеры. – Я вам истину говорю.
Никто ей не возразил. Всех посетила эта мысль, которая только усиливалась с каждым визитом всё новой и новой станции.
Оставив жену сидеть на нижней полке, Олег