– Конечно, Алёна, конечно. – Тётя Маша взяла её под руку, даже по плечу погладила. – Ты даже не переживай. Я всё сделаю.
– Спасибо.
– Девочки, а поедем ко мне? Посидим с вами, поговорим. Всё-таки надо по-человечески, поминки, хоть скромные. Посидеть.
О чём вспоминать, Алёна не совсем понимала. Но тётя Маша приглашала, Зоя, без всяких сомнений с её стороны, кивнула, соглашаясь, и Алёне ничего не оставалось, как тоже согласиться. Отказаться, накануне отъезда, зная, что, возможно, больше в этот город она никогда не вернётся, показалось крайне невежливым. Но тут есть над чем подумать. Было время, когда Алёна, в принципе, не задумывалась о вежливости, о воспитании, даже о порядочности думать было некогда, а последние годы её изменили. Жизнь с Вадимом её изменила. Вот он, надо сказать, что вместе с мамой, был поборником морали и благопристойности. Поневоле приходилось соответствовать и стараться быть лучше. В его глазах, в глазах окружающих. Иногда казалось, что и перед самой собой удаётся притворяться. Что ей не всё равно, кто и что думает.
По дороге в рабочий посёлок, Зоя с родственницей разговаривали о чём-то Алёне неведомом, об общих знакомых, она даже не вслушивалась особо, даже когда тётя Маша ахала и причитала. Внутри поселилась пустота, дело, из-за которого она приехала, казалось завершённым, и больше ничего не держало. Хотелось вырваться, будто из клетки. Вернуться домой, налить себе ванну с ароматическими солями и маслами, что привезла со спа-курорта, налить бокал вина, и пролежать в ванне, в тишине и одиночестве пару часов, не меньше. Чтобы выбросить всё из головы, перенастроить сознание, и забыть даже запахи своего прошлого, что преследуют её повсюду последние три дня. Успокаивало только то, что уже через сутки всё это свершится, что через двадцать четыре часа она будет дома. И заживёт своей уже привычной, тщательно выстроенной, благополучной жизнью.
Слава Богу, импровизированные поминки надолго не затянулись. Они посидели втроём на маленькой кухне, тётя Маша кормила их блинами и гречневой кашей, поила чаем с конфетами, и это, если честно, подкупало. Поэтому Алёна слушала тётку, порой даже с интересом, когда та принималась вспоминать её родителей молодыми и счастливыми. Вот только воспринимала Алёна эти рассказы, словно про чужих людей, потому что невозможно было поверить, вспоминая свою собственную жизнь, что её родители могли быть влюблёнными, счастливыми, желающими построить крепкую семью. Потому что у них получилось с точностью до наоборот. И, сравнивая их с собой, Алёна приходила к выводу, что, наверное, они плохо хотели.
– Они были совсем молодые, – говорила тётя Маша, вздыхая. – Вот как Зоя. Ты старше, – сказала она Алёне, – ты уже мудрее, ты воспринимаешь всё по-другому. Вспомни себя в этом возрасте.
– И вы себя вспомните, – не утерпела Алёна. – Почему-то вы таких ошибок не натворили.
Родственница развела