– Луиза, мой Бог, что творится?
– Пьер! – графиня д'Оливи поспешила к мужу, шурша юбками. – Да-да, я знаю, ты будешь сердит…
– Да я не сержусь, я… – граф почесал бородку, подбирая слова. – Я поражен твоему безрассудству! Только я на порог, прислуга давай мне рассказывать эту мрачную историю!
– Я не могла пройти мимо! Я одного только не понимаю, зачем эта несчастная женщина потащила с собой дочь! И вообще не понимаю, какое отношение она имела к этой забастовке? Если только там был и её муж… – она вздохнула, расправляя шелк на юбках. Платье графини было расшито по последней моде рубежа 18—19 веков.
– Где они? – спросил граф
– Девочка со слугами, она как-то боится меня, поэтому находится с горничными… А мать… Она бредит… и…
– И? – уточнил граф д'Оливи, поймав возникшую паузу.
– И она в нашей спальне… – графиня прикусила губу с видом напроказившего ребенка.
Граф молчал две секунды, потом громко расхохотался
– Доброта Луизы д'Оливи войдет в историю Парижа! Что ты будешь делать, если мать не придет в себя? Как хотя бы её зовут?
– Девочку Жанной. Но больше я ничего не знаю. Попробую отыскать родственников каких-нибудь…
В гостиную чеканным шагом вошел дворецкий
– Графиня, вы ещё вчера просили экипаж на этот час, Карл спрашивает, вы едете или нет…
– Ой! – она прикусила губу. – Второй четверг месяца! Я же должна навестить мадам Обедьен…
– Нет. – вдруг сказал граф слуге. – Сегодня графиня не выезжает больше. Пока стражи порядка не успокоят рабочих – никаких выездов, а уж тем более, в те районы. – он взглянул на жену. – Я думаю, мадам Обедьен не сильно обидится, если ты заедешь к ней позднее.
– Мари… – Аннет шепотом окликнула вторую горничную. – Мсье Жан не просыпался?
– Полчаса назад примерно проснулся. – так же тихо ответила та. – Жером убеждает его в необходимости успокоиться и побриться… Я заглядывала в спальню, мадам спит…
Аннет кивнула:
– Я тоже заглянула. Слушай, как ты думаешь, а что если память не вернется к ней?
Мари шевельнула бровями:
– Ты спрашиваешь, хорошо это или плохо?
– Ну, вот представь: она же ничего не помнит. Совсем ничего… Это значит, что…
– Тихо! Мсье!
Наверху лестницы показался хозяин дома. Проигнорировав приветствия горничных, он лишь спросил:
– Жанна не просыпалась?
– Я пойду ещё раз посмотрю! – сказала Аннет, и быстрее, чем кто-либо успел её остановить, убежала наверх. Назад она вернулась ещё быстрее.
– Мсье! Мадам Жанна проснулась! Вас просит!
Все присутствующие обменялись многозначительными взглядами.
Жанна Обедьен полулежала на подушках и рассматривала все вокруг, когда вошел муж. Они несколько