Самый последний романтик. Степан Мазур

меня, не отпускай, – шептала она словно в бреду, руки гуляли по его спине, гладили то грудь, то лицо, то впивались в кудрявые локоны.

      – Угу, – Только и мог ответить он, губы спустились с шеи и углубились в ложбинку между грудей, а щеки тёрлись то об одну грудь, то о другую. Он до безумия хотел впиться поцелуями в тёмно-розовые соски, но понимал, что это будет грань, после которой окончательно сорвёт планку и остановиться не сможет.

      «Первый раз должен быть не таким. Только не так». – Стучало в висках вместе с усиливавшимся давлением.

      Она отстранилась на секунду и он поймал её коварную улыбку. Она словно проверяла его на выдержку, и он прошёл это испытание.

      Сделай не верный шаг, был бы крик, уговоры остановится, подождать… Но он остановился сам, за что заслужил уважение в её глазах.

      Словно закрепляя этот результат, Когтев поставил её на ноги, нырнул, поднимая со дна озера лифчик. И даже попытался его повязать обратно. Бесполезно. Пальцы дрожали, не слушались.

      Она рассмеялась, оценив эти попытки.

      – Дай я сама. Ты… и так молодец. – Добавила она.

      И в слове «молодец» он на секунду услышал то ли укор, то ли разочарование. А может, просто послышалось?

      Стараясь не думать над этим, он дождался, пока она завяжет купальник, вновь подхватил её на руки и понёс из воды на берег.

      Дождь прекратился так же быстро, как начался. Озеро разгладилось. Вдоль берега лишь зеленела муть, а глубина стала маняще-чёрной. Очистившейся. Сейчас, он мог стоять там, по-прежнему обнимать её и… Нет, эта мысль была ухвачена за хвост и остановлена.

      «Не все сразу. Некуда торопиться. Зачем все портить?». – Стучало в голове, а некий чертик на плече подсказывал, что он всё испортил и надо быть решительнее по жизни. Брать от неё все. На что ангел на другом плече качал головой и утверждал, что в спешке Илья никогда не поймет, что нашёл свою ТУ САМУЮ. Своего светоча, свет очей своих, на которую можно любоваться всю жизнь и не устать глазами. Ибо только узрев настоящую внутреннюю красоту, можно найти этот третий элемент, который не надоедает, как текущая вода и пылающий огонь.

      Грозовые тучи улетели за горизонт. Оказалось, что светило давно перевалило за горизонт. Так незаметно и день пролетел. Светлое время неумолимо утекало, погружая мир в сумерки теперь уже не погоды, но естественного ритма дня. Но словно на прощание по небу разлилось золото. Жалеть о прожитом дне не давал закат. Янтарно-багровый, он затянул горизонт, умело подкрашивая большие кучевые облака. Как разошедшийся художник наносит кистью мазки на холст, небесный творец рисовал эту картину только для них двоих: мокрых, уставших, но таких довольных.