– Абсолютно трезв, – заверил я. – Как стеклышко! И потому от своих слов не откажется. Тем более что громко и отчетливо произнес их в присутствии своих наиболее знатных лордов. А их при нем целая свита. Немалая.
Ришар смотрел на меня в изумлении.
– Невероятно, – повторил он, – просто не понимаю, как вы это сделали. Впрочем, теперь это уже неважно. Главное, что войско герцога Ульриха сможет прикрывать нам левый фланг, мы сможем двигаться более широким фронтом, разрезая Гандерсгейм на две части… Сэр Ричард, вы куда снова?
Я остановился на пороге шатра.
– А вы как думаете? Туда, куда я вообще-то должен был помчаться в первый же миг моего появления здесь.
В его глазах появилось понимание и сочувствие.
– Сэр Ричард, – произнес он церемонно и с поклоном, – мы все чтим вашу удивительную преданность делу церкви и завоевания этих диких земель, из-за чего вы вынуждены пренебрегать семейными узами… Простите!
Я улыбнулся и вышел, где споткнулся и едва не упал через разлегшегося Бобика.
– Лежи-лежи, – успокоил я. – Я ненадолго.
Знатные лорды моей свиты чуть ли не впервые деликатно приотстали. Понимают, что там, куда я направил коня, их услуги телохранителей не потребуются. В стане герцога Готфрида скорее умрут, чем позволят его сыну хотя бы поцарапать палец.
Один из свиты пришпорил коня и понесся карьером к виднеющемуся на холме шатру герцога. Мы едем степенно, видели, как всадник соскочил с коня и бегом ринулся, как в ночь, в темное нутро шатра.
Через несколько минут вышли знатнейшие рыцари Брабанта, герцог на шаг впереди, остановился, рослый гигант, за это время не стал ниже ростом, все так же уступает мне не больше, чем на один-два пальца, зато плечи шире и массивнее моих. Я вспомнил слова Смита, что герцог лучший из бойцов Арндского королевства, как в Брабанте упрямо называют Сен-Мари, и, похоже, в войне с Гандерсгеймом он захочет это доказать снова.
Я перевел Зайчика на рысь, нехорошо заставлять ждать человека, старшего хотя бы по возрасту. С герцогом у меня всегда чувство неловкости, слишком враждебно началось наше общение, потом неожиданности в Брабанте, где я вынужденно встал на защиту его семьи, и вот теперь я, Ричард Валленштейн Брабантский, скачу к своему отцу, который по родительскому долгу так много для меня сделал, стараясь отыскать в чужой стране и выкупить из плена.
Я ожидал несколько сдержанной встречи, герцог всегда отличался холодностью и склонностью к строгому этикету. К тому же у нас обычно возникала некая напряженность даже не в память о нашей вражде и лютых схватках на Каталаундском турнире, это нет, о таком вспоминается с веселым смехом и обсасыванием деталей, а из-за вмешательства в дела Брабанта, которые никакой сын позволять себе не должен.
Соскочив на землю, я пошел к нему с почтительной и радостной улыбкой.
– Ваша светлость…
Он просто шагнул навстречу с распахнутыми объятиями.
– Счастлив