«Ночные летописи» Геннадия Доброва. Книга 2. Геннадий Добров. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Геннадий Добров
Издательство: У Никитских ворот
Серия:
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 2016
isbn: 978-5-00095-217-7
Скачать книгу
p>И тогда пришла мысль о записи воспоминаний на диктофон. Был куплен цифровой диктофон, освоено управление… включение-выключение. Записи проходили в морозном январе-феврале по ночам, в полной тишине, темноте и одиночестве. Художник лежал, обложенный грелками, бутылками с горячей водой, укрытый одеялами и шубами. Он был наедине со своими дорогими воспоминаниями… Рассказывая, он переживал и плакал, иногда смеялся, иногда, вспоминая что-то, напевал… После каждого такого ночного сеанса давление у него зашкаливало.

      Он сам назвал эту работу «Ночные летописи». Общая их продолжительность 163 часа – это повесть обо всей его жизни. Расшифровывая эти записи уже после ухода художника, я снова слышала родной голос, проникалась его мыслями и чувствами. Он по- прежнему был рядом…

Людмила Доброва

      Глава 46

      29 января 2006 г.

      Прибытие на Валаам. Мерзость запустения. Саша Подосёнов. Виктор Попков. Александр Амбаров. Серафима Комиссарова. Лечение муравьиной кучей.

      Долго ли, коротко – наступило тёплое время, и я поехал в Ленинград. Приехал. Добрался до речного вокзала, взял билет.

      Но я уже заранее знал, что на Валааме оставаться нельзя, и, чтобы не вызывать подозрения, я взял билет туда и обратно. Ладожское озеро в это время года казалось очень тихим. Плыли мы прямым курсом на остров Валаам целый день, вечер и ночь. Только рано утром я проснулся и увидел, что теплоход подходит к Валааму. В окне виднелись уже огромные камни, вода била в крутые берега, на которых стояли леса с высокими елями и кое-где деревянные церквушки. Впоследствии я узнал, что это были монашеские церкви, они назывались скиты. До революции там жили монахи, а в наше время они пустовали.

      Сам остров до революции назывался Святой. Петербург тогда являлся столицей, и на Валааме находился самый близкий к Петербургу монастырь, который был расположен в очень красивом и удобном месте. Во-первых, это недалеко от Петербурга, во-вторых, сам остров на большие расстояния со всех сторон окружала вода, что делало его изолированным. Все монастыри имели разряды – первый, второй, третий. А этот монастырь имел статус сверхразрядного, он значился чуть ли не семейной царской резиденцией, туда приезжали императоры, их жёны, братья, сёстры, дочери – и все делали этому монастырю пожертвования или в честь посещения монастыря дарили иконы и устанавливали памятные часовни.

      Но это было раньше. А когда я туда прибыл, то, конечно, всё там выглядело по-другому. Ещё в революцию остров перешёл к финнам на двадцать лет, а когда его вернули во время финской войны, то монахи собрали дорогую утварь, убранство и уехали в Финляндию. Там они организовали Новый Валаамский мужской монастырь. То, что я увидел здесь, имело жалкий вид. Причём внешние следы величия кое-где сохранились, но внутри соборов предстала просто страшная картина. Иконостасы были ободраны, на полу валялись кирпичи, через разбитые окна залетали и гадили голуби, двери с изображениями больших крестов валялись в высокой траве, которая уже покрывала широкие ступени у входа. Иногда сюда наведывались огромные лоси, они щипали траву, поднимались по этим ступеням и заходили прямо внутрь храма.

      Но сами стены строились когда-то настолько крепко, что простояли уже не одно столетие. А в конце XX века и в России изменилось отношение государства к религии, стали возрождаться христианские идеи, восстанавливались монастыри и церкви. Но это всё было уже потом.

      Мерзость разорения

      А когда я приехал туда в 74 году, то я застал, как говорится, мерзость запустения. От центрального монастыря через весь остров к противоположному берегу шла дорога. И вдоль неё на левой стороне расположилось большое кладбище. Стояли удивительные часовни, возвышались кресты из розового мрамора, из красного, из чёрного, из белого мрамора, а на дороге валялся длинный холст, на котором изображалось распятие с ликом Христа. Куда-то его тащили, бедного Христа, и бросили посреди дороги. Тут дождь лил, ветер его трепал, он весь извивался, этот холст, – так там обращались с последними остатками христианского убранства. И это ужасало. Но я приехал смотреть не на это, хотя и не видеть этого было невозможно. Я хотел поскорее увидеть инвалидов войны.

      Пришёл в дирекцию. А от Союза художников мне дали просьбу к директору дома-интерната, чтобы он меня приютил – дал место для ночлега и обеспечил питанием в столовой. И меня поселили в бывшей келье. Директор Иван Иванович Королёв прошёл со мной по комнатам и коридорам монастырской гостиницы, в которой жили инвалиды, на первом, втором и третьем этажах. Но инвалиды ещё жили в так называемом Никольском скиту, который находился на небольшом острове. Там стояла высокая церковь с золотым куполом, которая была видна и со стороны Сортавала, и со стороны Финляндии, и когда оттуда шли корабли, то они держали курс вот на этот золотистый однокупольный храм. На Никольском скиту стояла маленькая гостиница, там тоже жили инвалиды, но психически больные. Весь этот небольшой остров был скалистый и лесистый, через небольшой пролив к нему вели мостки с перилами, по которым ходили люди.

      В самой Монастырской бухте тоже стоял огромный