Ты не откажешь, милая, мне, если
У короля спрошу твоей руки?
Я принц наследный, все мои по праву
И эти горы, реки и поля,
Озёра, лес, в нём звери, птицы, травы…
И ваш народ, и ваша вся земля.
Я ни единым не унижу словом,
Любимая, твоих отца и мать!
Я лишь хочу своим окинуть взором
Тех, от кого тебе пришлось бежать».
Встречают люди ликованьем пару!
Рыдает мать, и радостен отец.
Дождь лепестков, гремящие фанфары!
Жених ведёт невесту под венец.
Усмешку прячет, понял всё, конечно,
ЧТО тут народ считает красотой.
Прекрасен дух, но безобразна внешность…
Пускай живут в согласии с собой.
«Мы пили кофе. Каменный город спал…»
Мы пили кофе. Каменный город спал.
Бледное утро над капризным Босфором.
Старый хозяин кафе
(лет эдак ста)
С чёрт знает как, немыслимо юным взором.
Что-то ронял он в джезву,
Плавно мешал.
В зёрна кофейные в мельницу сыпал чары.
Грел о песок железо,
Тихо шептал.
Тускло горел на стене кили́дж2 янычара.
Мы с тобой странно чужие этой стране.
Он, перед нами поставив поднос, сказал,
Глядя в глаза, обращаясь только ко мне,
Словом коснувшись моих волос:
«О, гюзаль3…»
Снегом седин осыпан он щедро был,
Вязью морщин исписан пергамент кожи.
Спутник мой и вниманья не обратил
На старика – он гораздо его моложе.
Тонкими пальцами кто-то терзает саз4,
А заодно и мою славянскую душу.
Цветом волос, неистовой зеленью глаз
В сердце его бужу королька-чалыкушу.
В чёрную жижу смотрю, прячу глаза.
Кто-то невидимый страсть выдыхал свирелью.
Что ж ты, старик, наделал, что ж не сказал?
То был не кофе, а приворотное зелье.
Память людей щадит, ты просто забыл.
Разве расскажет смертный, что значит время?
Ты в прошлой жизни сильно меня любил…
Я в прошлой жизни была у тебя в гареме.
«Она сидит на берегу, кидает камешки…»
Она сидит на берегу, кидает камешки
И так спокойно говорит:
– Послушай, знаешь ли,
Мне завтра восемьдесят лет, дошла до старости
О жизни сожаленья нет, как нет усталости.
Смотри, как светится волна!
От ветра морщится.
Все вроде выжито сполна,
Но также хочется.
Как жаль, что всё-таки unе vie5, – она поморщилась. —
О, я забыла, извини!
Как заговорщицы, умолкли.
Наша тишина как соглашение.
И кончик от её шарфа щекочет шею мне.
– А знаешь, что бы я взяла с собой в ту сторону? —
Лукаво смотрит на меня глазами