Я удивленно смотрела на свое отражение – я и не думала, что получиться так… эротично. На правом боку простыни не было – и прослеживалось обнаженное тело от линии груди и до самого низа. Перехваченная на талии ткань кое-где висела красивыми складками – ширина простыни это позволяла. Я удивленно спросила у его отражения:
– Интересно… И откуда же такие умения?
– Это хитон. Красиво, быстро и практично. – он положил свою коричневую руку на мой обнаженный правый бок, посмотрел на наше отражение, недовольно скривился и сказал:
– Да уж… Ты хотела видеть Апреля? Пойдем.
Глава 8
Мы зашли в комнату, а он выглянул за дверь и кому-то буркнул:
– Позови мне Апреля.
Потом вернулся и уселся на тот самый диван. Еще раз с улыбкой осмотрел меня – а я и сама видела, что не очень плотная ткань простыни на просвет оказалась почти прозрачной, а так как я стояла у окна – то толку от такой одежки было немного.
Наконец дверь открылась и в комнату вошел Апрель. Не связанный, не под конвоем, опять весь налысо побритый и в синей тунике – правда, свежей и чистой. Не поднимая глаз, он с поклоном произнес:
– Вы звали меня, Величайший?
Я окаменела – так это и есть то страшило в балахоне? Он насмешливо смотрел на меня и казалось – понимал причину моего удивления. Потом спросил у Апреля:
– Да, я звал тебя, мой мальчик… Вот эта женщина спрашивала о тебе – как ты и где ты… Ты ничего не хочешь ей сказать? Успокоить, вы же теперь друзья…
Апрель с непониманием посмотрел на него, а после, проследив направление его взгляда – на меня. На его лице отразилось холодное недоумение. Потом он все таким же механическим голосом произнёс:
– Я не понимаю о чем вы, Величайший… Как вы знаете, мне удалось внедриться в самую верхушку дикарей и раздобыть очень важную и полезную для нас информацию.
Мое сердце гулко упало и на глаза навернулись слезы… Но как же так – ведь мы же так верили ему?!… Как же можно так мастерски притворяться? Ведь Сашка полюбил его, несмотря на свое отношение к связи между мужчинами… Каким же нужно быть коварным и жестоким?! Я вспомнила его первый день в деревне – как он хохотал, когда сообщил Алану ужасную правду, и как даже удар Олега не смог прервать его злорадство… До чего же ты страшный человек, Апрель! Из моих глаз полились слезы. Увидев это, коричневый хмыкнул и продолжил:
– Даже