Во как нечистая сила балует!
Про любовь
Жил-был сыр. В холодильнике. И все его очень любили. И мама, и папа, и дочка. Буквально дня не могли прожить без своего любимого сыра.
Мама прямо так и говорила, отрезая себе кусочек:
– Ой, как я его люблю.
И дочка всё время признавалась сыру в любви.
– Любименький ты мой сырочек, – говорила она, тоже отрезая от сыра кусочек.
И папа, приходя с работы, первым делом не о маме вспоминал и не о дочке, а о своём любимом сыре.
– Где тут мой сырок любимый? – говорил он, заглядывая в холодильник.
И сыр был такой счастливый, такой пресчастливый от того, что все его так любят.
«Это прямо сказка какая-то», – ликовал сыр, становясь всё меньше, меньше, меньше… «Ну и что, что меньше, – думал сыр, – зато меня все любят». И становился ещё меньше, ещё меньше, ещё меньше… Пока вообще его не стало.
Вот и вся любовь.
Про прикол
Подошла восьмилетняя Машенька к зеркальному шкафу и стала глядеть на своё отражение.
– Чё уставилась, дура?! – говорит ей вдруг отражение.
Машенька ушам не поверила.
– Ой, – ойкнула она, – а кто это сказал?
– Кто, кто – конь в пальто! – отвечает голос из зеркала.
Тут Машенька всё поняла. Она отодвинула зеркальную дверцу и увидела своего старшего брата. Двенадцатилетнего Вадика.
– Классно я тебе, Маха, приколол! – хохочет он.
– Я тебя, Вадька, тоже когда-нибудь классно приколю, – пообещала Машенька.
– Ха-ха-ха, – пуще прежнего заливается Вадик. – Видали мы таких прикольщиц.
Ничего Машенька на это не ответила.
И вот спустя несколько дней уже Вадик подошёл к зеркалу и начал корчить рожи. Покорчил всласть, а напоследок показал сам себе язык. И вдруг видит, что язык у него не розовый, как обычно, а – зелёный! Вадик от испуга целый день рта не раскрывал. И вечером лёг спать в надежде, что за ночь язык снова розовым станет.
Но не тут-то было.
Утром посмотрел на себя Вадик в зеркало и ахнул. Мало того, что язык зелёным остался, ещё и нос в хоботок превратился. Вадик сильно-сильно затряс головой, думая, что всё это ему только кажется. А от тряски уши у Вадика – р-раз! – и отвалились. И на их месте появились два длиннющих усика.
Вадик хотел было закричать от страха – а гóлоса нет, лишь слабое стрекотание раздаётся: стрик… стрик… стрик… Вадик в отчаянии замахал руками, а это уже вовсе не руки, а – тонкие лапки. И ноги тоже лапками стали.
Смотрит Вадик с ужасом на своё отражение и видит, что у него за спиной крылышки появляются. Разноцветные… И вот уже не Вадик перед зеркалом стои́т, а порхает по комнате бабочка.
Комната в один миг большой-пребольшой сделалась, а Вадик, наоборот, маленьким-премаленьким, какими обычно бабочки и бывают.
В это время дверь отворилась и в комнату вошла Машенька-великанша с огромным сачком