Коль продразвёрстка этим летом
Опустошила закрома.
Крестьян
И били, и пытали
За каждый килограмм зерна,
И церкви жгли, и в грязь втоптали
Всё то, чем жизнь была полна.
Они
Поставили рабочих
В едином фронте под ружьё,
И брат на брата ножик точит,
И кровью брызжет лезвиё…
Грозит всем
Голод и разруха,
В детей стреляют, в стариков.
Террор устроили. Округа
Зовёт на помощь мужиков.
Остановить бы
Надо зверство
На горькой вздыбленной земле,
И никуда теперь не деться
Всем тем, кто нынче не в седле…
Горит,
Горит уезд Козловский,
И вся Тамбовщина в огне.
Крестьян достала продразвёрстка
И обречённость в новом дне.
В Кремле
Вновь Ленин негодует:
«Бандит, отъявленный эсер,
Не в нашу дудку нынче дует,
И для страны такой пример
Теперь
Становится опасным,
Он развивает свой успех,
Он бьёт умело войско красных,
Нас выставляет всех на смех.
Ты, Тухачевский,
Сам возглавишь
К повстанцам боевой поход,
Всю бронетехнику направишь
И газом их потравишь. Вот,
Приказ готов.
Все силы ныне
В твоих находятся руках.
Сжигай дома. И их святыни
Пусть завтра превратятся в прах».
Так мыслил
Ставленник германский,
С ним те, кто родине чужды.
Что жертвы им войны гражданской?
Они – на гребне сей вражды.
Антонов
Утром перед войском,
Чтоб все сомнения пресечь,
Сказал стремительно, по-свойски,
Его дышала страстью речь:
«Мы вспомним, братья,
Наших предков
Непобедимый вольный дух,
Он, словно хмель, волнует крепко.
Я верю: в нас он не потух!
Сразимся
С сатанинской силой,
Нам больше нечего терять,
Здесь наши пашни и могилы,
Теперь единая мы рать.
Пусть не страшат
Нас жерла пушек,
Тачанки и броневики,
На бой идём, не на пирушку,
И пусть боятся нас враги.
Они
Пришли на нашу землю,
Нас грабить, мучить, убивать.
Но меч возмездия не дремлет,
Блеснём отвагою опять!
А если что…
В том будет память,
Что жив останется народ,
Что вера и молитва с нами,
Наш час настал. Теперь – вперёд!»
И саблей он
Разрезал воздух,
И войско лавой потекло,
Предвидя, что ещё не поздно
Пресечь нахлынувшее зло.
Пой, ветер, пой
В моей отчизне,
Не пропадай в свинцовой мгле,
И бой