– И что делать? – побледнела Светлана.
– Ну, можно внутривенно раствор глюкозы, это наиболее безопасно, – предложил Эдуард Михайлович, выбирая колбасу. – Вы умеете делать внутривенные инъекции?
– Нет, – ответила Светлана.
– Плохо, – покачал головой старик, – через три дня, максимум четыре или пять, надо уметь. Столько человек может без воды в нормальном климате продержаться.
Внезапно погасло освещение.
– Эх, не успели доесть. Где-то предохранитель сработал, или что-то замкнуло. Пора укладываться спать. Вот фонари, тут недалеко магазин туристического снаряжения, – предложил старик. – Выбирайте себе спальник и ложитесь в пределах видимости.
– А детей мне укладывать или как? – спросила Светлана.
– Лучше посадите их, лежа могут задохнуться или подавиться слюной, – посоветовал Эдуард Михайлович. – Завтра с утра встанем пораньше. Нам надо много сделать.
Я залез в спальник и вначале долго не мог заснуть. Неужели через несколько дней все необратимо изменится? Весь мир, который я знал, исчезнет. Зачем? Почему? Засыпал я долго, ворочался и все никак не мог улечься. Старик напротив читал книгу, подсвечивая себе фонарем. Светлана куда-то ушла и вернулась только через час, сдавленно плача…
– Так, значит, версию о войне озвучила Светлана? – спросила психолог, когда Алексей закончил рассказ.
– Наверное, она, – ответил Алексей, – но больше всего рассуждал пенсионер. Он вообще очень рассудительный.
– Скажите, а как звали детей Светланы? – уточнила женщина.
– Хм, не запомнил, – задумался Алексей, – она и не показывала их. Стеснялась, что ли, в таком состоянии.
– Спасибо вам огромное, очень помогли, – пожимая руку Алексею, сказала психолог. – Ой, у вас царапина…
– Да ерунда, – пряча руку, занервничал юноша, – уже и не помню, где посадил.
– Уверена, скоро вас выпустят, – улыбнулась на прощанье психолог.
2. Проснись
– Надеюсь, электроды не будут мешать вам? – спросила психолог, прикрепляя датчики к голове Светланы. – Расскажите в деталях про второй день замирания, когда вы в кремлевскую больницу пошли. Особенно интересует причина несчастного случая в палате.
– Собственно, я уже все на бумаге изложила, – пожала плечами женщина, – день назад следователю.
– Бумага это одно, а когда проговариваешь вслух, то намного больше деталей выясняется, – заметила психолог. – Много времени это не займет.
– Мне все равно взаперти делать нечего, – усмехнулась Светлана, – пятый день сижу как узница. Уже с ума схожу без детей. Как там они?
– Ребята просто молодцы, у них все нормально, – ободряюще улыбнулась психолог, – и поверьте,