– Едят! – закричал, вдруг вспомнив что-то, Мархай. – Я видел, Бухэ Сантя5 сорок буз осилил у нас во время Цагалгана.6
– Бухэ Сантя может осилить и шестьдесят, – завистливо рассуждает хитрый Хармай, – но Бухэ Сантя не русский.
– Нет, русский, он только по-бурятски говорит и одевается, – снова закричал пучеглазый Мархай, угрожающе привставая.
– Если говорит и одевается по-нашему, тогда он наш. У него есть пять видов скота, – хмыкнул Хармай, тоже привставая.
– У него и лицо, и волосы, и глаза – все, как у русского! – яростно закричал Мархай и толкнул Хармая.
– Бухэ Сантя ездит к вам, чтобы жениться на твоей тетке Мажит! Если он русский, тогда и дети ее, и дети ее детей будут русскими. Вы все будете русскими! – язвительно крикнул Хармай, отодвигаясь, но не успел. Мархай влепил ему жирную оплеуху. Схватившись за ухо, Хармай резво вскочил на ноги, но тут же получил вторую порцию.
– Вот тебе, вот тебе. Сейчас ты станешь русским! Я тебе нос большим сделаю, глаза у тебя посинеют, как вода, рожа покраснеет! Получай за мою тетку! – приговаривал Мархай, дубася Хармая пухлыми руками по жирным бокам. Но Хармай вдруг догадался и обрадовано закричал:
– Стой, дурак! Бухэ Сантя превращается в бурята! Ты же сам сказал, что он одевается и говорит по-нашему, у него есть пять видов скота, которые плодятся. Понял, дурак?
Озадаченный Мархай останавливается, но тут Хармай, изловчившись, одаривает его смачной затрещиной.
– Я тебе говорил, что русские бузы не едят? А Бухэ Сантя ест, значит он превратился в бурята! – пыхтит Хармай, охаживая приятеля затрещинами.
– Погоди, погоди! – отскакивает ошеломленный Мархай. – Он, наверное, может осилить и восемьдесят буз, если сорок осилил.
– Запросто! – кивает, отдышавшись, Хармай. – Но Толстого Арсалана ему не победить, тогда придется юрту над ним ставить, в дверь-то он не входит! Старик Губельман говорил, что дядя Арсалан тяжелее нас двоих! Стояли или не стояли мы с тобой на красивых весах?
Раскрыв рты, они смотрят друг на друга, и радостно смеются…
Губельман знал ребят с пеленок. Он угощал их сахаром и конфетами, и в глазах его вспыхивали смешливые огоньки.
– О, какими сильными стали! – сказал старик в прошлом году и поманил их за собой, где у забора из жердей стояли блестящие весы. Ребята, поправляя кушаки, радостно зашагали за стариком.
– Встаньте-ка, буруны7 мои, вот сюда, – показал купец на весы. Мархай с Хармаем живо встали на площадку, закачались, животы у них вываливались, поправляя кушаки и шмыгая носами, они смотрели на купца, который приговаривал, передвигая сверкающие железки:
– Тихо, тихо. Так, надо побольше гирю… Ого, как выросли! – воскликнул старик, когда остановилась качающаяся стрелка весов. – Да это