И вот ранним июльским утром 2003 года на вокзале одного райцентра на юге Сибири, вытирая влажные от трогательных чувств глаза, мама сказала:
– Школу ты, любимый сынуля, уже окончил, и пора тебе ехать учиться на… какого-нибудь агронома или механизатора. В общем-то, совершенно похрену на кого. Главное, надо получить достойное образование! А не сидеть у родителей на шее.
Батька тут же добавил:
– Вот выучишься, так сразу поднимешь гибнущее село с колен! Комбайны покрасишь, а там и молоко заколосится! Ура!
И похлопав меня по плечу, пошёл покупать себе чебурек.
Так я уехал учиться в большой город в ПТУ на штукатура-плиточника, покинув отчий дом и родимое село.
Не сказать, что это было первым разом в жизни, когда я поменял место жительства, то есть конкретно отправлялся жить в другое место. Отнюдь. Когда я был ещё милым карапузом, родители мои мыкались по свету. Где мы только не жили: в пионерлагере, в школе, в общежитии… Союз нерушимый республик свободных внезапно разрушился и жилплощадь сознательным семьям уже не раздавали. Заводы кому попало раздавали. Но не квартиры.
В конце концов мы перебрались к бабушке. Квартира у неё была двухкомнатная на проспекте имени матёрого чекиста Феликса Эдмундовича Дзержинского.
Стоит отметить, что как только мы переехали в довольно конкретное место, мама строго приказала выучить домашний адрес и говорить его всякому милиционеру, если потеряюсь. Я же считал, что не может такой сообразительный мальчиш-кибальчиш как я, потеряться.
Когда я в первый раз вышел во двор, меня за шкварник изловил сосед в милицейской форме дядя Миша и в целях профилактики пропажи любопытствующих мальчуганов поинтересовался:
– А ну, щегол, на какой улице живёшь?
– На профпекте зелезного Феликфа! Пуфти контра!
Уже позднее, когда я ловко втёрся к нему в доверие, то начал просить одолжить мне на пару дней револьвер системы Наган. Но у него были вечно какие-то отмазки и он мне только кобуру показывал от пистолета. Я просил:
– Дядя Миша, ну дай револьвер!
– Хех… – усмехался он. – Между прочим, когда твой любимый Феликс Эдмундович погиб, защищая интересы революции, то ему на похороны сотрудники тульского отдела ГПУ принесли венок, спаянный из винтовок и скрещенных шашек.
– И Наганов?!
– И Наганов.
– Лучше бы мне один оставили…
Я вообще подозревал, что дядя Миша никакой был не милиционер, а настоящий оперуполномоченный из какого-нибудь особого 13-отдела по борьбе с вурдалаками.
Как бы то ни было, но жилось в квартире хорошо. Я целыми днями яростно рубился в дэнди, смотрел «Трансформеров» и «Вольтрона», шлялся по двору, закапывая «секретики» или крутился на стройке неподалёку.
Мама тогда работала уборщицей в пожарной части, а батька вообще хер знает где водителем. Однажды он приехал с работы и сказал за ужином, весь измазанный в копоти:
– Без работы я теперь. Сгорела ебучая лесопилка. Нахуй сгорело все к ёбанной матери в этой ебучей лесопилке и сукаблятьнахуй, моё ВОЛЬВО!
Легковой автомобиль марки «Вольво» батька несколько месяцев бережно ремонтировал, аккуратно красил и все мы его очень ждали чтобы поехать на Алтай. Но, к сожалению, ебучая лесопилка нахуй сгорела вместе с заветным автомобилем.
В общем, в городе жилось довольно не кисло, а потом мы переехали в деревню…
В деревне была чудесная речка со всякой рыбой, настоящий густой лес с вкусными грибами и галлюциногенными мухоморами сильно красивыми, зелёные холмы с берёзками и много неба с тягучими облаками. Лепота.
Но мне на эту красоту было решительно похрену. Потому что «Трансформеров» и «Вольтрона» в дремучем селе не показывали, дэнди сломалось, а друзья остались в городе. Ещё вместо пенной ванны с уточками была БАНЯ с тазиками, а заместо блестящего унитаза уличный СОРТИР в минус сорок и свирепую метель.
Я был несказанно расстроен от таких фокусов с жилплощадью. Просился обратно и наматывая сопли на кулак, ревел:
– Мы жили… жили на проспекте… на целом ПРОСПЕКТЕ! имени Дзержинского… железного Феликса… мне наган обещали… а тут… тут даже улицы НИКАК не называются! ХОЧУ ОБРАТНО!
– А ну-ка прекращай нытьё! – строго говорила мама, сама не сильно довольная такому повороту событий. – Не поедем мы обратно. Теперь это наш дом…
– Обратно хочу!!! Обратно! А-а-а-а!
– Сейчас по жопе получишь!
– А бейте! Бейте! Лучше умереть, чем жить в этой глуши!
– Сейчас получишь по первое число! Щас я тебе дам! – страшно гневалась она