Некоторое время волчица лежала неподвижно, осторожно водя ушами. Потом встала, сделав несколько шагов, стряхнула снег. Погони не было, следы замело снегом. И только сойки обозначали ее присутствие. Нужно было продолжать путь – путь домой, к логову, к семье. Совершив полукруг на ветру и, не обнаружив какой-либо опасности, волчица рысью направилась в сторону «своего» леса, своих владений. К вечеру волчица добралась до границ своих владений и, оставив метки на перекрестке тропинок, замерла, вслушиваясь в жизнь дремлющего леса. Глухо шумят старые ели и больше ни звука не слышно. Казалось, лес вымер. Волчица подняла морду вверх и затянула напряженную, с небольшим перепадом в голосе, тяжелую, казалось, тоскливую песню: «У-у-ааа-ааа-ооо-ууу» – понеслось по сонному притихшему лесу. Запищали под снегом, прячущиеся в норки, мыши; «крякнули», встрепенувшись, сытые вороны-кумкачи; вздрогнули пугливые косули; зашуршали в ветвях деревьев спящие пичуги: «Ооо-ооо-у-у-у-у» – повторила волчица.
И вот в далеке радостно отозвался родной голос ее сына – ее волчонка. Начал он «серьезно», как взрослый волк, но, сорвавшись на середине песни на высокую ноту, взахлеб, прерываясь еще несколько раз, потянул высоко: «Аа-у-у-у, ай-ай-уу». Затих, прервался. Волчица поняла – во весь мах ее сын сейчас мчится по снегу напрямую к ней навстречу…
Через несколько секунд раздался низкий, грозный, тягучий, мрачный и жуткий голос-вой. Это отозвался матерый волк – ее волк. Вой повторился через некоторое время призывно – волк звал их к себе и показывал, что все в порядке, что он здесь, он – хозяин в этом лесу, среди этих зверей. И эта территория – его и его семьи. Волчица услышала шелест снега и ветвей издалека, затем частое дыхание, и на просеку выкатил большой серый ком – ее сын. Сходу кинувшись к матери, он налетел на нее, чуть не сбив с ног, стал кружиться вокруг нее, стараясь лизнуть в морду, тыкаясь своей мордой ей то в бок, то в шею. Припадая на передние лапы, вставая на задние, кружил, не смотря на глубокий снег, не смотря на то, что мать сморщила верхнюю губу, обнажив клыки. Он знал, что она претворяется грозной и серьезной, он видел, как светятся добротой и лаской желто-зеленые внимательные глаза. И когда он прилег перед ней, она ласково лизнула его в черный нос.
Вдруг волчица насторожилась. В лесу, откуда выскочил ее волчонок, скрипнул снег. Еще через мгновение промелькнула серая тень в просвете еловых лап – мелькнул силуэт волка. Волчица сразу напряглась, шерсть на холке вздыбилась. Она замерла, впившись глазами в мелькающий силуэт, и приготовилась к прыжку, навстречу незваному гостю или врагу. Но ее опередил молодой волк – сын. Он вдруг преградил ей дорогу, виновато виляя хвостом и опустив морду. Затем, оглянувшись, подошел к матери, недолго постояв перед ней, развернулся, рысью подбежал к появившемуся из леса, волку. И здесь волчица узнала пришельца: это была молодая волчица из «той» стаи. Это была та самая волчица, которая бросалась к ней там, у опушки леса на границе владений – на берегу реки. И теперь она стояла рядом с ее сыном, и более того, сын готов был встать на ее защиту. Он виновато продолжал вилять хвостом, несколько раз лизнул молодую волчицу в морду. Потом, сделав несколько шагов в сторону матери, продолжавшей напряженно стоять, оскалив клыки, вернулся к молодой волчице и стал возле нее. Стройная и красивая молодая волчица не мигая смотрела на мать, ожидая ее решения. Сейчас она находилась в ее власти: захочет матерая волчица – и она через несколько мгновений будет лежать в снегу с передавленным горлом. Захочет – примет к себе, возьмет под свою защиту и опеку. Захочет – уйдет, оставив ее и своего сына одних одинешенек на произвол природы. Страшно и тревожно молодой волчице. Конечно, она чувствует поддержку и решимость молодого волка, но она знает – ее судьба сейчас полностью зависит от матерой волчицы, которая, оскалив клыки, сейчас злобно и внимательно, не мигая, смотрит на нее прямо в глаза. И молодая волчица опустила голову и поджала хвост. В след за ней то же проделал и волк. Это и решило исход встречи. Старшая волчица настороженно, мягко ступая, не убирая хищного оскала, обошла сына, подошла к молодой волчице. Обнюхав ее, ткнулась ей своей мордой в бок – та легла на снег, опасливо поглядывая то на волка, то на мать. Ей очень хотелось, чтобы ее приняли в эту семью. Ей было очень приятно внимание и ухаживания молодого самца. Ее принял старый матерый волк или, во всяком случае, не прогнал и не загрыз ее. И вот сейчас все решалось в ее судьбе. Старая волчица еще недолго постояла и, уже спрятав клыки и перестав морщить верхнюю губу. Спокойно глянула на избранницу своего сына. Она понимала, что это должно было произойти рано или поздно; она знала, что рано или поздно сын заведет себе семью и покинет ее, как это было и раньше с ее детьми. И вот это время пришло, и это нужно будет воспринимать, как должное. Но раньше она и сама знала, что у нее появятся весной щенки. Она будет их охранять, учить, жалеть, кормить – она будет их растить. А вот в этом случае она почувствовала, что детей у нее может больше не быть: и сама она и волк ее уже состарились. И тем больше в ней возрастала тревога и беспокойство за оставшегося