Мы непременно становимся врагами людей, если мы можем быть счастливы только через их несчастье.
Нравственный человек не может достигать собственного счастья за счет несчастья других.
Когда нам платят за благородный поступок, его у нас отнимают.
Требовать благодарности за каждое из своих благодеяний – значит торговать ими.
Истинная этика начинается там, где от слов переходят к делам.
Мораль, состоящая из запретов, позволяла бы нам уживаться, но никак не совершенствоваться. Когда есть только запреты, но нет стимулов, вся система регуляции поведения становится неэффективной, ибо в ней невозможно развитие.
Целью этики теперь становится не только внутреннее совершенствование индивида, но и воздействие последнего на других людей и на весь мир.
Поведение – это зеркало, в котором каждый показывает свой лик.
Трудно привести к добру нравоучением, легко примером.
Во все времена моралисты не уставали жаловаться на резкое падение нравов.
То, что мы требуем от других с позиции нравственности, мы обязаны требовать и от себя, что мы не требуем от себя, мы не вправе требовать и от других.
Никто не должен давать другим указаний, которым не следует сам.
Вообще, странно требовать от моралиста, чтобы он не проповедовал иных добродетелей, кроме тех, какие сам имеет.
Как тяжело моралисту и грешить и не грешить.
У добродетели много проповедников и мало мучеников.
Кто берется давать наставления, должен считать себя искуснее тех, кому он их дает: малейшая его погрешность заслуживает порицания.
Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.
Люди по своей натуре таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.
Мы более любим тех, которым мы делаем добро, нежели тех, которые добро делают нам.
Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид.
Считается признанным, что люди привязываются к тем, кому они помогли. Это говорит о доброте природы: способность любить – вот поистине заслуженная награда за благое дело.