И потому он не спешил и наслаждался каждым мгновением. Он раздевал ее медленно, пожирая глазами и впитывая. За окном шумел большой город – немного погодя он вспомнит о нем в басах и высоких частотах. Негромкие стоны наслаждения, которые она издавала, уходили в низкие контрапункты. Он слышал даже музыкальный шепот своих рук, скользящих по ее телу.
В окно вливался яркий солнечный свет, и большая мягкая кровать приняла их в свои объятия.
Ее тело уже начало меняться, медленно и исподволь, под влиянием растущей в ней жизни. Он накрыл ладонью ее округлившийся животик, изумленный, очарованный, смиренный, и с благоговением прикоснулся губами к ее плоти.
Глупость несусветная, думал Брайан, но он ощущал себя солдатом, вернувшимся с войны, покрытым шрамами и увешанным наградами. Хотя, пожалуй, никакая это и не глупость: он не мог взять ее с собой на арену, на которой сражался и побеждал, ей всегда придется ждать его, о чем сейчас красноречиво говорили ее глаза, руки, обвившиеся вокруг него… Это обещание и терпение ожили в ее губах, когда они приоткрылись для него.
Ее страсть всегда была надежнее и постояннее, чем чувство Брайана, менее эгоистичной, уравновешивающей его нетерпеливые и куда более опасные порывы. С нею он начинал чувствовать себя мужчиной, а не символом в мире, который столь отчаянно нуждался в подобных символах.
Скользнув в нее, он наконец заговорил, шепча ее имя на долгом и текучем выдохе благодарности и надежды.
Немного погодя, когда она лежала в полудреме, укрывшись смятыми простынями, Брайан в одних трусах сидел в изножье кровати. Она до отказа насытилась сексом, а вот он по-прежнему был возбужден. Все, чего он когда-либо желал и о чем мечтал, лежало у его ног, стоило только протянуть руку.
– Пит снял фильм о концерте в Атланте. Господи, это было нечто, Бев! Визжали не только фанатки, хотя этого добра тоже было вдоволь. Иногда из-за шума я даже не слышал собственного голоса. Не знаю, это, наверное, было похоже на то, как если бы я стоял на взлетной полосе в аэропорту, а вокруг взлетали бы самолеты. Но вместе с теми, кто кричал, были и люди, которые просто слушали музыку. Иногда, сквозь огни рампы и табачный дым, я вдруг натыкался взглядом на лицо такого человека, и можно было петь только ради него одного. А потом Стиви запускал импровизацию, как в «Легенде», и они снова начинали сходить с ума. Это похоже, ну, не знаю, на роскошный секс.
– Извини, что я не аплодировала.
Смеясь, он потянул ее за лодыжку.
– Я так рад, что ты здесь. Нынешнее лето – особенное для нас. Это ощущается в воздухе, в людской суете. И мы являемся его частью. Мы уже не вернемся обратно, Бев.
Она насторожилась, не сводя с него глаз.
– В Лондон?
– Нет, что ты, я не о том. – То, что она восприняла его слова буквально, едва не заставило его потерять терпение и даже позабавило. – К тому, как все было раньше. Когда мы умоляли разрешить нам сыграть в каком-нибудь занюханном баре, радуясь