Но твердо верила и знала, что придут,
их на платочках вышивала имена.
Чтоб не запятнать, клала в сундучок.
Вперед обмакивая бережно в крахмал,
и обращалась она к каждому "внучок",
и представляла, что внучок ей отвечал.
Почувствуй счастье от тепла любимых рук.
Пусть даже безделушка, но с душой.
И не теряй заговоренный бабушкин платок.
Обнимешься однажды с ним,
как с бабушкой родной.
Я сегодня тебя вспоминаю
Я сегодня тебя вспоминаю,
Я встряхнула завесою лет.
Мне твой образ случайно напомнил
черно-белый солдатский портрет.
Двадцать лет ты на службу солдатом
отправлялся на встречу войне.
Только пять лет спустя возвращался.
Свой рассказ посвящаю тебе.
Посвящаю той страшной бомбежке,
что была в сорок третьем году.
У Свистельникова канонаду
в белоснежном от цвета саду.
Нету хутора больше, и дата
отмечалась лишь снами солдат.
Стерлось даже названье куда-то,
сотни тел под гранитом лежат.
Утро выдалось хмурым и серым,
за туманом не видно не зги.
Но всего лишь в одном километре
подготовились к бою враги.
Они в землю засыпали танки,
дзоты, мины, патронов не счесть,
даже проволоку не жалели.
В ход пустили они все, что есть.
Твой отряд, отступать не привыкший,
в центре выставил силу свою.
Знал ли, дедушка, может последний
раз встречал ты зарю.
Ни окопов никто не оставил,
ни укрытия, ни блиндажей.
Укрывались в отдельных ячейках
у засаженных рисом полей.
Как цветы погибали солдаты
под прицельным фашистским огнем.
И в букеты их смерть собирала
этим пасмурным мартовским днем.
Каждый метр забрал чьи-то жизни,
вы к полудню прошли полпути.
В синеве пронеслись "мессершмитты",
не давая до цели дойти.
И как коршуны стали кружиться,
невозможно подняться бойцам.
Видны были их наглые лица,
тридцать летчиков били по вам.
Безнадежность свою понимая,
вы лежали, обнявшись с землей.
Но, как искра, раздался пронзая
крик «Ура» загремел над тобой.
И сумели подняться солдаты,
и отправились заново в бой.
Впереди проезжали танкисты,
заслоняя дорогу собой.
Пять танкистов всего оставалось,
но они поклялись не робеть.
Отправляясь вперед чередою,
знали точно, что едут на смерть.
Они,