Тогда-то и вспомнил про так называемую «Анкету Марселя Пруста», салонную игру, появившуюся в викторианскую эпоху (вторая половина XIX века): предлагался некий стандартный список вопросов, на который надо было в специальный альбом написать ответы, причём, непременно правду.
Разумеется, многие из прежних вопросов устарели, пришлось осовременить и увеличить их перечень. Практически все чемпионы и призёры Рио (в том числе и чемпионы мира-2016) прислали свои ответы. «Это даже не анкета, а некий психологический тест получился», – не то посокрушалась, не то порадовалась в разговоре со мной замечательная Софья Великая. Зато читатель узнает много чего интересного про победителей Олимпиады в Рио. Ведь, согласитесь, про фехтование и фехтовальщиков пишут не так много, как про представителей других видов спорта. Хотя они это заслужили!
В своё время на вопросы «Анкеты Пруста» отвечали наши знаменитые современники французский актёр Жерар Филип, выдающийся режиссёр Андрей Тарковский, известный американский писатель Джон Апдайк. А почти полвека назад вышел специальный альбом под названием «Сто французских писателей отвечают на «Анкету Пруста».
В качестве дополнения к портрету Ильгара Мамедова вы прочитаете ответы на анкету чемпионов и призёров Рио по фехтованию. Получилось занятно. Впрочем, вы сами в этом убедитесь.
En garde!
(«К бою!»)
Про второе рождение
Это случилось 2 июня 1983 года. Мы готовились в Стайках к Спартакиаде народов СССР, а жили в гостинице «Юбилейной» в Минске. В свои 17 лет я уже вполне мог фехтовать по взрослым. И не потому, что был сыном Яшара Мамедова – всем хорошо известного в Азербайджане фехтовального мэтра, а просто по силам мог соперничать уже с рапиристами гораздо старше себя.
И вот просыпаюсь утром и чувствую, что в груди какой-то ледяной ком, камень какой-то внутри. Никогда прежде ничего подобного не испытывал. И необычное ощущение, что мне ни в коем случае не надо ехать на тренировку. Ну не хочу я в этот день тренироваться. Не хочу – и всё. Какое-то странное чувство. Признался об этом своему тренеру Балаяну. «Давайте лучше урок мне дадите», – упрашивал я Гарика Арменаковича. А он в ответ, что там, в Стайках, мол, готовятся ленинградцы, белорусы, латыши, хорошая боевая практика – то, что, по его мнению, мне сейчас нужно.
И, несмотря на мои возражения, Балаян настоял, чтобы я поехал. Но ведь интуиция подсказывала мне, ни в коем случае не делать этого.
Кстати об интуиции. Вычитал где-то, что в аналитической психологии Карла Густава Юнга это чувство рассматривается как одно из четырёх основных психологических функций, определяющая отношение человека к самому себе и окружающему миру, способ принятия им жизненно важных решений. «…Вещи имеют свое прошлое и будущее, – писал известный швейцарский психиатр. – Они откуда-то появляются, куда-то текут, и трудно уверенно сказать, откуда они возникли и куда скроются; и все же при этом у человека есть… предчувствие. Предчувствие в таком