Снова надув губы, леди Барлоу не произнесла больше ни слова, пока они не дошли до лестницы и не спустились в бальный зал.
Обычно Маркус вступал в разговор только с теми, кого знал и уважал. Но сегодня он намеренно привлекал к себе внимание. Кивал в знак приветствия, когда его окликали по имени – или по имени брата. Некоторые бросали на него странные взгляды, но он не замечал этого. Его интересовал лишь один человек – Барлоу. Только его нужно было сбить с толку – тем более, что он здорово набрался.
– Сэр! – На него сзади чуть не налетел коренастый господин в сопровождении нескольких приятелей. – Я требую сатисфакции!
Маркус обернулся, бросив последний, весьма красноречивый взгляд на леди Барлоу. Все присутствовавшие в зале уже навострили уши, сгорая от любопытства. То ли слухи неслись быстрее, чем лошади Маркуса, то ли этот идиот уже оповестил всех о своих намерениях.
– Сатисфакции, Барлоу? Могу ли я поинтересоваться, за что?
Едва Маркус заговорил, как лорд Барлоу вытаращил глаза и поперхнулся.
– Эксетер?! Послушайте, я думал… – Смущенно закашлявшись, он бросил нервный взгляд в сторону одного из своих друзей. – Эксетер… Как поживаете, сэр? – Барлоу неуклюже поклонился.
Маркус смерил его высокомерным взглядом.
– Неплохо, сэр. – Выдержав паузу, он, в свою очередь, поинтересовался: – А вы?
Тон герцога был настолько ледяным, что Барлоу даже икнул.
– Прекрасно, сэр.
Воцарилось молчание.
– Джослин… – пробормотал лорд Барлоу.
– Добрый вечер, дорогой. – Леди Барлоу чуть присела в реверансе, прикрывая веером побледневшее лицо.
Маркус снял ее руку со своего локтя.
– Теперь, когда вы здесь, сэр, я могу вернуть вам вашу супругу, с благодарностью за удовольствие, которое доставило мне ее общество.
– За удовольствие, которое доставило вам ее общество, – пробормотал Барлоу, приняв руку жены. Он был окончательно сбит с толку и явно не знал, что сказать. – Да. Хм. Да. Так вот…
– Леди Барлоу была так любезна, что показала мне собрание картин наших хозяев, – продолжал Маркус. – Очень познавательно.
Джослин Барлоу слыла покровительницей искусств. Но Эксетер подозревал, что покровительство, скорее, оказывалось красивым молодым художникам, но это было его личное мнение, которое он держал присебе.
– Очень. – Барлоу казался совершенно неспособным поддерживать светскую беседу.
Он растерянно переводил взгляд то на жену, то на Маркуса, будто не мог понять, о чем они вообще говорят. Но что ему оставалось делать? Обозвать жену шлюхой, а герцога лжецом? Первое – еще куда ни шло, для этого он был достаточно пьян. Но вот второе в его планы точно не входило. И Маркус решил, что сделал достаточно.
– Доброго вечера, господа. – Он повернулся, чтобы уйти,