Ирина уверяла её, что очень скоро она вернёт деньги. Но Залихватова махнула рукой, дала понять, что не стоит этого делать. У них с Григорием Кузьмичом их достаточно. Хватит на их век. Кроме того, оба работают.
Стыдливо взяв одолженные Екатериной Михайловной деньги, Ирина торопливо вышла из дома Залихватовых. Проходя мимо небольшой поселковой рощи, она увидела своего любимого… Геру Гракова. Да не одного. Он, абсолютно, пьяный, обняв двух великовозрастных девиц, любительниц оторваться и покутить за чужой счёт, шёл в поселковую рощу. Гера, пошатываясь, периодически целовал и обнимал то одну, то другую. Девицы хихикали.
Мимо них, почти не замеченной, прошла Ирина Татану. Она видела всю эту безобразную сцену, которая тут же довела её до слёз. Смятенная, почти детская душа, с большим трудом могла перенести подлость и обман. Ведь Ирина искренне любила этого, условно сказать, человека, поэтому очень хотела понять всё происходящее. Её рассудок требовал простить все его грехи, списать, что называется, как-то объяснить поведение своего, пока ещё любимого ей, Германа. Но женское естество юной женщины протестовало против лжи и предательства.
Она села на небольшую скамеечку, встретившуюся ей на пути, по-старушечьи подперла ладонью подбородок и беззвучно заплакала. Её слёзы падали на стебли высоких травинок, стекали по ним к земле, как роса.
Время роковых ошибок
Ирина снова зашла в гости на несколько минут к Залихватовым. Она сидела за столом с Екатериной Михайловной и пила с хозяйкой дома крепкий горячий чай с ватрушками.
– А сейчас мой Гриша на смене,– сообщила Залихватова. – Трудится. Всех денег не заработаешь. Это понятно.
– Я просто не знаю, что делала бы без вас, Екатерина Михайловна. Вы – очень хорошие люди, – Ирина чувствовала себя очень неловко, чего скрыть было не возможно.– И Григорий Кузьмич встретил меня, как родную дочь. Извините, но иногда мне кажется, что он…
– Нет, Иришка. Он тебе не отец. Но Гриша постоянно думает о тебе. Ночами не спит. У него начало побаливать сердце.
– Да я так и не считаю, Екатерина Михайловна. Мне ещё мой покойный дед сказал, что Григорий Кузьмич – мне не отец. Просто многое не понятно. Иногда не знаю, что и думать. Да и зачем мне видеть родного отца? Мы не знаем другу друга. Чужие люди. Да и у меня всё нормально.
– Прости, Иришка. Но у тебя, как раз, не всё нормально. Да ты пей чай, и слушай старую неразумную женщину, которая не во всём и не всегда понимает поступки молодёжи. С тобой твориться неладное! Но не могли же мы тебя силком связать и заставить жить у нас в доме. Хотя, должны были так и поступить.
– Мой Гера – очень хороший. Просто его никто не понимает.
Ирина отхлебнула