Она покачала головой.
– Это не то. Здесь – другое. Сначала он хотел ребенка, сам уговаривал меня родить его. А когда я была на третьем месяце – стал уговаривать сделать аборт. Ему стало казаться, что наш малыш будет неполноценным. У Франсуа есть какие-то заболевания по материнской линии.
Я похолодела.
– Может это – правда?
– Я не очень-то верю в это. Когда я предложила пройти полное медицинское обследование – он заартачился. Уперся и ни в какую. Потом он стал говорить, что он – безработный и мы не можем пока позволить себе ребенка. Когда я сказала, что мы проживем на пособие, он стал говорить, что миру грозит экологическая катастрофа, и мы не можем допустить, чтобы наш ребенок родился в этом несовершенном и гибнущем мире.
Я тряхнула волосами.
– Эка он загнул. Типичная песенка западных интеллигентов. Типа мир катится в тартарары, скоро наступит конец света и несчастным людям лучше не плодить себе подобных, чтобы не обрекать их на скорбь и страдание. Он же у тебя интеллектуал, творческий человек. Ты говорила, что он работает в дизайнерском бюро?
– Работал, – поправила меня Эва. – Но это здесь не причем. Я хотела ребенка. А он – нет. У нас стали постоянно вспыхивать по этому поводу споры. Один раз он даже ударил меня…
Эва замолчала и закрыла лицо руками.
– Я хотела уйти от него, но он на коленях вымолил у меня прощения. Клялся, что он не помнил себя и больше такого никогда не повторится. Я ему поверила. Но все равно Франсуа за последний год сильно изменился – он стал каким-то нервным, то целует меня, рассыпается в комплиментах, то смотрит так, что кажется – вот-вот ударит. Да он и раньше… показывал свой характер. Мы когда поженились, я думала, что он будет щедрым заботливым мужем, а он все время жадничал. Я хотела красивых нарядов, а он приведет меня в магазин, заставит померить новое платье, а потом скажет: «Поносила и повесь обратно». Я даже с отчаянья стала флиртовать с хозяином кафе напротив нашего дома, чтобы хоть как-то развеяться и отвлечься от черных мыслей.
А потом… меня стала преследовать странная женщина. Черноволосая, лет пятидесяти пяти. У нее широкое скуластое лицо и похожа она на шведку или немку. Над левой бровью – легкий шрам. – Эва коснулась рукой брови. – Вот здесь… И она стала уговаривать меня отказаться от ребенка, говорить, что в мир скоро придет Антихрист и все мы обречены. Самое лучшее, что мы можем сделать для наших детей – это не дать им появиться на свет.
Я стиснула руку Эвы.
– А ты?
– Я испугалась и убежала от нее. Но она словно подкарауливала меня в разных местах – в кафе, у подъезда, на улице. Я сказала об этом Франсуа, но он поднял меня на смех и заявил, что у меня развились галлюцинации и мне нужно серьезно лечиться. Он предлагал мне лечь в самую лучшую клинику. Но я решила приехать к тебе и переждать здесь. Я поняла, что тут мне будет спокойней.
– То есть Франсуа не знает, где ты?
– Нет.
– Эва! Ты представляешь, что ты натворила. Твой муж наверняка сходит с