После ее смерти года через полтора папаша женился. Точнее, сошелся с женщиной. Тоня была соседкой по дому. Мать с ней когда-то дружила. Они были в чем-то похожи – Тоня была женщина простая, бесхитростная и хозяйственная.
Никто и не скрывал, что и папаша, и Тоня жизнь свою устраивают. Никто не осуждал – все понимали. А вот то, что с Тоней отец вдруг расцвел и ожил – удивились многие. И Влада в том числе. Жили они дружно – так дружно, как не жили с матерью.
Ворковали аки голубки. Вместе на рынок, вместе в магазин и в аптеку. Вместе у телевизора – за просмотром идиотских бразильских сериалов, которые отец всю жизнь презирал и насмехался над матерью. Теперь они вместе крутили запасы на зиму, и папаша завел блокнотик, где записывал все достижения: огурец соленый – десять банок, помидор маринованный – пятнадцать, патиссон острый – семь. Дунайский салат, лечо, ну и так далее.
Влада смотрела на все это и только дивилась. Кудесница-жизнь.
Набегался кобель и успокоился – наверное, так.
Отца, кстати, она никогда не любила. Да, грустно…
Куда деваться – гуляем!
Расселись за пышные столы. Она оглядывала гостей. Знакомые, близкие и не очень. Точнее, приятели не первого круга. Сотрудники мужа, его родня, приятели дочери – этих немного, человек семь, не больше. А вот мужниной родни навалом. Семья у него была огромная, разветвленная и довольно дружная – сестры, братья, племянники с семьями. Тетушки с дядюшками, ох.
А у нее один младший брат. И тот из рук вон. Володя всегда был человеком слабым и неудачливым. Два нелепых брака, двое детей, с которыми бывшие жены ему не давали встречаться. Дурацкие любовницы – обязательно со шлейфом скандалов и дрязг. С работой тоже сплошная неразбериха – отовсюду его увольняли, везде «подставляли» или вдруг неожиданно закрывалась обанкротившаяся фирма, не выплатив пару месячных зарплат.
Словом, типичный лузер.
Она, конечно, всегда старалась помочь. Но брат раздражал ее чрезвычайно. Он так легко смирялся со всем, не пытаясь бороться и даже сопротивляться, что очень напоминал ей наседку-мать. Она-то сама пошла в папочку.
Брат еще не явился. Пунктуальности в нем тоже не было ни на грош.
Дочь тревожно спрашивала ее взглядом – ну как? Нравится? Все ли в порядке?
Она ей улыбнулась – да, все хорошо, милая. Замечательно просто. Расслабься и получай удовольствие.
А я… да тоже переживу. Не такое переживали. Все ведь проходит, правда?
Нет. Проходит не все. Совсем не все, моя милая.
Увы, моя детка. Увы!
Вся жизнь впереди, надейся и жди!
Восемнадцать.