Тихо охнув, я прикрылась руками и густо покраснела. Мужчина скривил рот в циничной усмешке.
– Думаешь, подкупить меня своей напускной скромностью и стыдливым румянцем? В прошлый раз ты была более раскована, но и тогда у тебя ничего не вышло. Никак тактику сменить решила? Новый образ, минимум одежды и такая святая невинность… не выйдет. В прошлый раз я тебя предупредил. Ты оставила мои слова без внимания. Что ж, тебе хуже!
С этими словами он жёстко ухватил меня за руку и, не церемонясь, стащил на пол.
– Жако! – прогремел он так, что я едва не оглохла.
Один из гобеленов шевельнулся, и на сцене этого дурдома образовалось новое действующее лицо. Мужчина скромной наружности и средних лет, облаченный в ливрею бледно-зеленого цвета и напудренный парик.
– Слушаю вас, господин герцог, – он низко склонил голову, не забыв скользнуть по мне задумчивым взглядом.
Я невольно напряглась. Кто это тут у нас герцог? Этот? С голой грудью? Так он, вроде, по канону, должен быть в меня влюблен! Что-то мне происходящее нравится все меньше и меньше…
– Приказываю отправить эту ведьму в темницу и хорошенько заковать! – произнес герцог таким убийственным тоном, что я чуть не свалилась в обморок. Это он что, серьезно?! – И скажи моему палачу, что после завтрака ему предстоит работа.
– Один момент, мой сеньор!
Ливрейный хлыщ Жако исчез за гобеленом, видимо, побежал звать подручных, а я в ужасе уставилась на хозяина замка.
– К-какой п-палач? – заикаясь, проблеяла я.
– Я тебя предупреждал, ведьма, – мрачно процедил мужчина, сжимая мое запястье с такой силой, что я испугалась за его целостность. – Ты так стремилась окрутить меня, что забыла о собственной безопасности. Теперь можешь начинать молиться своим черным богам.
Через минуту в комнате стало тесно от желающих собственноручно проводить меня к палачу. Это вернулся уже известный Жако, а с ним два мужика амбалоподобной наружности в тяжеленных доспехах и с внушительными мечами на поясе. Я глянула на эти мечи, в голове резко прояснилось, и на меня накатил такой ужас, что я, сама не замечая, начала тихонько подвывать.
– Я ни в чем не виновата! – попыталась я воззвать к голосу разума и надавить на герцогскую совесть. – Вы не имеете права так поступать со мной! Дайте мне возможность все объяснить!
Два амбала подхватили меня под белые руки, ловко застегнули на запястьях и лодыжках ржавые кандалы, не меньше пяти килограмм весом, и дружно потащили вон из комнаты, ничуть не заботясь о сохранности моих конечностей. В дверном проеме, прикрытом гобеленом, я умудрилась зацепиться руками за косяк и заорала благим матом. Герцог брезгливо сморщился, а амбалы с видимым удовольствием оторвали меня от двери, выкручивая мне пальцы.
Вот так меня и волокли через весь замок, такой пустынный ночью, а теперь буквально кипевший жизнью: растрепанную, орущую, со слезами, текущими