Бестолков Кубусь, и Элька не умней – даром что баба, а голова отцова: ветер один. Одна надежда – войцеховский Тадек. Умен мальчишка и осторожен по летам – Якубек его не послушает, а Элька за ним пойдет, в рот парню смотрит. Приглядывать надо, как бы не вышло чего между Элькой и дальнегатчинским мальчишкой – второй сын, да и Войцехов удел поменьше Бялого мяста будет. Книжник опять же – не чета золотнице. Хотя хорош мальчишка, честен в неполных четырнадцать лет как младенец, крепок как падуб, а уж в боевой магии даже со своей книжкой Якубека на полголовы превзойдет. Силы в Кубусе больше, да применить ее толком не умеет, перстень носит как золотник, а колдовства на копейку.
Непростые мысли бродили в Агатиной голове. Оттого и шагала она широко, нестепенно. Едва поспевала за своей госпожой полнотелая нянька.
По счастью, народу на улицах было мало. Дорога, что вела за город, к реке, и вовсе была пуста. Стражи у ворот и виду не подали, что узнали хозяйку – как не удивлялись, когда княжич-наследник, переодетый простым барчуком, спешил к реке, а за ним – спокойный молодой господин Тадек, а следом – простоволосая и едва ли не босая княжна в крестьянском платье. Давно не удивлялись стражи у северных ворот слишком вольным порядкам в хозяйском доме – им ли о князе да княгине судить. Знать, в княжеском дому розга не в чести.
Вот и не глядели стражи на раскрасневшуюся, сердитую хозяйку и едва поспевающую за ней няньку. Смотрели на дорогу, пустынную в этот час.
«Землицын день», – подумалось Агате. Знать, молятся мужички, а может, спят, радуясь праздничному дню. Мало кто сейчас молится. Когда была она девочкой, отец на Землицын день со всей семьей в храм шел. И со слуг требовал. А у Казика порядка нет, одна охота. Ходят нынче в Бялом в храм на праздник Земли одни старики. Остальные сменили кроткую молитву на полную чарку. Вот и нет никого.
Ноги увязали в горячей пыли. Воздух дрожал над пустынной дорогой. Только под раскидистым кленом сидела маленькая странница, девочка, по виду – Элькина одногодка. Запыленная с головы до ног, с тощей котомкой через плечо, в полинялой косынке да широкой знахарской юбке, в подоле которой лежало полдюжины мелких зеленых яблок. Еще одно девчонка целиком засунула в рот, отчего ее и без того не особенно красивое перепачканное пылью личико перекосило на сторону. Из угла рта потекла струйка слюны, которую мертвячка вытерла рукавом, еще больше размазывая грязь по подбородку.
Завидев богатую барыню с зеленым перстнем и служанку-книжницу, девчонка вскочила, так что яблоки покатились на дорогу, и хотела было кинуться наутек, но в последний миг передумала и, словно сама себе удивляясь, бросилась под ноги Агате.
– Барыня-красавица, – затараторила она, поминутно кланяясь и утыкаясь лицом в Агатины башмаки, – возьми на службу. Я хорошо лечу, матушка учила. Травы все знаю, как собирать, как сушить, как отвары, мази готовить. На всякие надобности и недуги… Вспоможение