По другой легенде, царь Петр познакомился с Никитой в 1695 году, будучи проездом в Туле по пути в Воронеж, где тогда рождался российский флот. Остановившись в городе оружейников, он велел позвать к себе лучших кузнецов. Зная крутой нрав царя, большинство из них решили «отсидеться»: ничего хорошего от встреч на столь высоком уровне народ тогда не ждал. Получилось так, что на встречу с царем пришел только Никита, сын Демидов. Царь был настроен вполне благодушно и, увидев статного, высокого и мускулистого молотобойца, заявил: «Вот молодец, годится и в Преображенский полк, в гренадеры». Самому кузнецу царева похвала не понравилась. Он побледнел, упал в ноги Петру и начал убеждать государя, что никак ему нельзя в солдаты, хотя служить и рад, да дома престарелая мать, и он ее единственный кормилец. Тут Никита покривил душой, «позабыв» про двух своих братьев, которые тоже вполне могли прокормить матушку. Царь решил воспользоваться создавшейся ситуацией. «Хорошо, – сказал он и протянул мастеру боевой топор новейшей немецкой конструкции, – я помилую тебя, если ты скуешь мне 300 алебард по сему образцу». – «Да что 300, я 400 за месяц скую, государь! И лучше скую!» – воскликнул благодарный кузнец.
И ведь сковал. Ровно через месяц царь принимал в Воронеже его работу. Она так ему понравилась, что он заплатил кузнецу втрое больше, чем просил за алебарды Никита. Кроме того, он подарил кузнецу отрез немецкого сукна и серебряный ковш.
Еще через месяц царь Петр вновь встретился с кузнецом. Теперь он уже не вызывал его к себе, а по-простому «зашел в гости». Специально для этого случая купив у заезжих купцов самое дорогое виноградное вино, Никита подал его царю в кубке на серебряном подносе. «Неприлично купцу пить такое вино», – заявил Петр и дал Никите пощечину. После чего потребовал принести себе «рюмку простяка». Выпив водочки, Петр «залакировал» ее стаканом пива, а затем добавил кружку меда, которую поднесла ему молодая жена Никиты. На закуску царь поцеловал молодую хозяйку в губы. Он повел Никиту в свою ставку, где дал ему новенькое немецкое ружье и велел сделать шесть штук таких же.
Никита ослушался царя, он сделал не совсем такие же ружья. Его ружья превосходили во многом немецкие прототипы. Царю они так понравились, что он сверх оговоренной уже цены дал мастеру 100 рублей (совершенно сумасшедшая сумма по тем временам) и тут же, не откладывая дела в долгий ящик, продиктовал дьяку указ, по которому Никите, сыну Демида Антуфеева, отводилось близ Тулы несколько десятин казенной земли «для копания руды и жжения из леса угля». На прощание царь заявил кузнецу: «Постарайся, Демидыч, распространить фабрику свою, а уж я тебя не оставлю».
Теперь можно отойти от легенд и продолжать рассказ, опираясь исключительно на факты. Получив от царя землю и благословение, Никита