Коллектив был женский, разговоры велись постоянно, и время от времени, слушая очередную женскую историю, Рита спрашивала себя, а как бы она повела себя, как бы отреагировала, если бы узнала, что у Сережи есть любовница? Вряд ли сидела бы спокойно, не принимая участие в разговорах, а выложила бы сгоряча и свою историю, а потом лихо примкнула бы к рядам обманутых женщин, соглашаясь с тем, что «все мужики одинаковые».
Но пока она ничего не знала (да и не хотела знать), пока она жила в любви и не ведала разочарования, ей хотелось просто тихо наслаждаться семейным счастьем, и она молила бога о том, чтобы ничего в ее жизни с мужем не изменилось. Разве что она забеременела бы. Оба были здоровы, оставалось только ждать.
– Картошечка! – Она потерла ладони, глядя на дымящуюся картошку. – Как хорошо ты придумал – картошка и селедка. Давно их не ели. Ты молодец. Как у тебя вообще дела?
Ей показалось или действительно ее голос дрожит?
– Да ничего, все в порядке. – Он посмотрел на нее, и она вдруг почувствовала, как глаза ее начали наполняться слезами. А что, если все раскроется и ее мир, который они с мужем выстроили, рухнет?
Еще совсем недавно она сидела на чужой постели в объятьях другого мужчины и говорила ему страшные глупости. Даже в самых дешевых фильмах не услышишь всего того, что пришло ей в голову сказать своему «любовнику» сегодняшним вечером. Кажется, она плела что-то про платоническую любовь, что эта любовь более возвышенная, по сути, что это и есть настоящая любовь, а все эти сексуальные утехи – чушь собачья, что они только портят отношения между мужчиной и женщиной.
Она себя не помнила от стыда, когда раздевалась… Возможно, ей было бы легче, если бы за стенкой была та девушка, Таня. Да, с ней трудно, она может до утра просидеть за пианино, но лучше уж так, чем тишина, свидетельствующая о том, что Тани дома нет, а это значит, что условия ее свидания изменились. Она очень, очень рассчитывала на то, что ее соседка по квартире будет уже дома. Тогда и свидание можно было бы сократить или же совсем от него отказаться.
Она вдруг вспомнила эту девушку, вернее, девчонку. Таня. Хрупкая, большеглазая, просто очаровательная. Такая может кому угодно голову вскружить. Однако всегда одна. Зубрит день и ночь свои гаммы и этюды. Они редко сталкивались на кухне, Таня там почти не появляется, разве что выпить чаю. Иногда Рите казалось, что она живет своей музыкой, что почти ничего не ест, хотя