Запомнил же чертяка бородатый! Занятые внезапными щедротами руки лишили меня возможности наглядно продемонстрировать, что даже когда я без дубины шутить со мной следует аккуратнее. Никак и это предусмотрел – жулик! В подтверждение моей догадки гном лукаво подмигнул и на всякий случай отскочил в сторону. Впрочем, этот маневр не помог ему укрыться от ответной колкости:
– Знаю я твои зелья приворотные! Коровы мне не по вкусу, ни есть, ни целоваться! – и совершенно неподобающим для леди образом показала язык этому невыносимому проходимцу.
Пифагор остался единственным, кто вёл себя достойно в нашей маленькой компании. Ослик со стоическим спокойствием наблюдал перебранку, лишь изредка величаво помахивал хвостом, отгоняя мух.
Лёгкая пикировка подняла моё и без того хорошее настроение. Ссыпав монетки в карман, помахала мужской части нашей команды и отправилась за покупками. Сперва решила разузнать, что же за шатёр высится посреди торговой площади, и нырнула в пёстрый поток людей.
Никогда прежде мне не доводилось лавировать в такой толпе. Наш немногочисленный народ редко собирается числом больше десяти, поэтому нечто подобное я видела лишь во время ритуала Стоячих Камней – ведь поглазеть на него собирался и стар и млад. Проталкиваясь сквозь торговые ряды, я прислушивалась не только к своим ощущениям, но и к разговорам окружающих:
– Слыхал, титаны давеча на болотах гигантшу выползням болотным скормили?
– Ничего не скормили! Она у них урхула дрессированного из клетки уволокла. Ищут её теперь, сам бумагу видел!
– Это ещё что… поговаривают, великанша с гор спустилась и хотела весь люд в Кривятухе пожрать! Так, Замар – староста ихний, гномьих снадобий напился и великаншу ублажил!
– Ублажил?! Да куда ему, быть того не может!
– А потом гнома этого, ей-богу, ей же и скормил! Видать, чтоб зелий своих не продал никому боле.
– Так это она об нём ревела, ещё…
– О гноме?
– Об старосте!
– Так то до того было…
– Девонька, а тебе чего надобно? – базарные сплетники дружно уставились на меня.
– А… я… эмм… – помогая себе руками, я пыталась сформулировать мысль, сводящуюся к тому, что всё вышесказанное есть полная и несусветная чушь.
– Глухонемая чо ль? Ох! С кажным годком хворых всё большей деется.
Сообразив, что продолжать этот разговор, пышущий смыслом, как ледышка огнём, нет никакого толка, я молча удалилась. Становиться поводом для ещё одной ярмарочной истории, пожалуй, рановато.
Добравшись