Глава 6
– По-моему, это как-то несправедливо, когда тебе говорят, что ты шлюха, хотя за минувший год у тебя был ровно один парень.
Даже через экран я вижу, как Эл напрягается. Она устремляет сердитый взгляд в крошечную камеру.
– Дэйзи, это не смешно.
Мы все – мама, папа и я – сидим в столовой, вокруг моего ноутбука. Элли в Эдинбурге, в квартире, которую снимает пополам с другой девушкой, своей коллегой по издательству; учитывая разницу во времени, она, как правило, говорит шепотом, когда связывается с нами в экстренных случаях по скайпу. На Элли по-прежнему деловой костюм (два часа ночи!), и, как ни странно, мне даже отчасти жаль ее. «Домой в пять – или умереть» – это практически мой девиз.
Возможно, именно поэтому я стараюсь не грубить.
– Поверь, Эл, я знаю, что это не смешно. Ведь именно мне пришлось удалить свою страничку на Фейсбуке. И, кстати говоря, она была не такой уж унылой. Я выложила туда фотки с прошлогодней поездки в Уильямсбург!
– Мне кажется, мордокнига – сейчас наименьшая из наших проблем, – замечает папа.
Он сидит рядом со мной и пьет клюквенный сок из винного бокала.
Мама курит. Она бросила десять лет назад, но по-прежнему выкуривает примерно три сигареты в год, когда что-то отмечает или когда нервничает.
И я точно знаю, по какому поводу она дымит сейчас.
– Подумаешь, какой-то один пост в интернете, – говорит мама, тыча сигаретой в неуклюжую глиняную пепельницу, которую я слепила для нее два года назад, когда увлекалась керамикой.
Предполагалось, что у пепельницы будет форма руки, но, честно говоря, она получилась похожей на клешню. Тем более что я покрасила ее в зеленый цвет.
– Это же не в газете и не по телевизору. Кто вообще читает, что там пишут в интернете?
– Гораздо больше людей, чем вы думаете. Даже у низкопробных блогов, вроде «Города королей», примерно миллион посетителей в месяц, – произносит голос за кадром.
Элли смотрит направо, а затем слегка поворачивает ноутбук.
На экране появляется женщина в кремовом жакете с клетчатым шарфиком. На вороте блестит золотая брошка. Гладкие темные волосы заправлены за уши. На вид ей может быть как двадцать пять лет, так и пятьдесят. Не понять.
– Мама, папа, Дэйзи, это Глиннис, – говорит Элли.
Теперь мы видим только половину ее лица, потому что большую часть экрана занимает Глиннис.
– Она…
Элли замолкает, и темно-красные губы Глиннис раздвигаются в улыбке.
– Давайте назовем мои функции посредническими, – предлагает она, выговаривая это слово с особым тщанием. – Я постараюсь уладить всё, что нуждается в улаживании.
Она вновь сверкает зубами, и папа издает недовольное ворчание. Он с такой