сумрачно, в другом – заходило солнце и стены тоннеля – дома – окрасились красным золотом. Сергей решил идти по улице прямо навстречу заходящему солнцу. Мимо него сновали какие-то люди, но он не видел их лиц. Сергей не видел даже, куда идет, ослепленный золотым сиянием. Он так все шел и шел, а улица никак не кончалась. Это смутило Сергея. По сине-черному небу плыли куда-то фантастические кроваво-красные облака. Они донесли до Сергея угрозу, и он поспешил укрыться от них в метро. «Какое… кусачее небо» – подобрал определение Сергей. В вагоне метро было, напротив, тускло. В мертвенно-бледном свете, лица людей становились зелеными, и они походили на покойников. Город налагал свои искажения. Сергею, с высоты его роста, все время казалось, что он вот-вот упрется головой в потолок. Он смотрел направо и налево, в разных концах стояли люди, свет падал им на плечи, и ему представлялось, будто у них, вместо голов лампы. Двери – хищные рты с черными губами, то открывались, то закрывались, впуская и выпуская таких же покойников. Город менял свои фантазии. Сергею представилось, что он находится в стеклянной банке, этакая блестящая килька в масле. Мертвых килек доставал кто-то невидимый и запускал новых. И все они с застывшими выпученными глазами толкали друг друга, умещаясь в банке, распределяясь по ней равномерно.
