У него нет южного акцента, но в голосе слышится изгиб крокодильего хвоста.
Мужчина шагает дальше, и Зельда неожиданно осознает, что он движется к кабинке, в которой находится Элиза.
Неужели та увидела что-то в Ф-1 такое, чего не заметила сама Зельда?
Элиза всегда переживает, когда на нее кричат, но сегодня она ведет себя странно после того, как они удрали из той лаборатории; все выглядит так, словно она ошеломлена. Этот мужчина явился, чтобы наказать ее?
Зельда вздергивает себя на ноги – еще одно лишенное грации движение – и тянется к тележке, за единственным доступным ей оружием – щеткой для очищения накипи. Благодаря семейной жизни она знает кое-что о схватках.
У Брюстера за много лет накопилось больше боевых шрамов, чем у нее, но и Зельда получила свою долю.
Если этот человек попробует причинить вред Элизе, то она сделает то, что нужно. Собственная жизнь Зельды после этого окажется полностью разрушенной, но у нее нет выбора.
Но мужчина неожиданно делает шаг в сторону, стук и шорох возвещают, что пакет и хлыст лежат на раковине, а жужжание молнии говорит, что расстегнута ширинка. Теперь уже Зельда смотрит в сторону Элизы, моля о помощи: если ее затуманенные ужасом глаза пропустили что-то в Ф-1, может быть, они хотя бы помогут ей сейчас.
Мужчина, вынимающий свою штуковину прямо перед ними?
Элиза качает головой справа налево, а потом сверху вниз, демонстрируя здоровую реакцию. Одна вещь очевидна: Зельда не может смотреть на мужчину, ведь прямой взгляд на того, кто занят таким делом, окажется без сомнений воспринят как ужасное оскорбление.
Все, что он должен будет сделать, – пожаловаться Флемингу на непристойное поведение уборщиц, – и все, для «Оккама» они станут историей.
Так что Зельда усердно таращится на пол и ждет, что по нему пойдут трещины.
Моча шипит в отчищенном писсуаре.
– Мое имя – Стрикланд, – звучит его голос. – Я обеспечиваю безопасность.
Зельда сглатывает.
– Угу, – это все, что она может выдавить.
Она приказывает своим глазам не двигаться, но те вращаются сами по себе и видят брызги мочи на вымытом полу.
Стрикланд усмехается:
– Ууупс. Полагаю, очень хорошо, что у вас есть швабры.
Ричард осудил бы ее бесцельное блуждание по городу как пустую трату времени и был бы прав.
Но ее собственная отвисшая челюсть отвлекает Лэйни от сильного чувства вины. Высотные дома, рекламные щиты размером с гору, бензиновые колонки в виде роботов, трамваи цвета чеддера! Она чувствует узел собственного страха, ощущает себя так, словно ее режут ножом для коробок.
Автобус несется мимо витрин, освещенных даже днем: «МЫ СТАВИМ ГЛУШИТЕЛИ», «МАГАЗИН – ВСЕ ПО 1 ДОЛЛАРУ», «СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ», «ВСТУПАЙ В РЯДЫ ВВС». Она дает сигнал водителю и выходит на углу торговой улицы, которую местные зовут «Авеню», и начинает процесс избавления от лишних