– Вперед, студенты, – сказал он. – Осуществляйте прорывы.
В аудитории стало шумно. Стулья оттаскивались, столы сталкивались с места, рюкзаки и сумки забрасывались на плечи… Группа волной выплеснулась в коридор, захватив с собой Виктора. Он оглянулся, ища взглядом Эли, – и обнаружил, что тот задержался в классе и о чем-то негромко и увлеченно говорит с профессором Лайном. На мгновение его неизменное спокойствие исчезло и глаза сверкнули, наполнились жадным блеском. Однако к тому моменту, когда он освободился и подошел к Виктору в коридоре, все исчезло, скрытое за обычной улыбкой.
– Что это за чертовщина? – вопросил Виктор. – Я понимаю, что сейчас курсовая не особо важна, но все-таки – это что, какая-то шутка?
Эли пожал плечами, но продолжать разговор не получилось: телефон у него в кармане разразился мелодией электророка. Виктор привалился к стене, ожидая, пока Эли выудит мобильник.
– Привет, Анджи. Ага, уже идем.
Он отключился, не дожидаясь ответа.
– Нас вызывают. – Эли забросил руку Виктору на плечо. – Моя прекрасная дама проголодалась. Не смею заставлять ее ждать.
Накануне ночью
Кладбище Мирита
У Сидни от лопаты начали болеть руки, но впервые за этот год ей не было холодно. Щеки пылали, под пальто все тело покрылось потом, и чувствовала она себя живой.
С точки зрения Сидни, это было единственным плюсом выкапывания трупа.
– А нельзя сделать что-то другое? – спросила она, наваливаясь на лопату.
Она знала, что Виктор ответит, чувствовала, как у него кончается терпение, но все равно не могла не спросить, потому что спрашивать – это разговаривать, а разговор был единственным способом отвлечься от мысли, что она стоит над трупом и докапывается до него, вместо того чтобы его закапывать.
– Надо отправить послание, – ответил Виктор, не переставая копать.
– Тогда мы могли бы отправить какое-то другое послание, – проворчала она себе под нос.
– Это надо сделать, Сид, – сказал он, наконец посмотрев на нее. – Так что постарайся думать о чем-то приятном.
Сидни вздохнула и принялась копать. Еще через несколько взмахов лопатой она снова прервалась. Спрашивать было почти страшно.
– Виктор, а о чем думаешь ты?
Он сверкнул опасной улыбкой:
– Думаю о том, какая сегодня чудесная ночь.
Оба знали, что это ложь, но Сидни решила, что лучше правды не добиваться.
Виктор думал не о погоде.
Благодаря плащу он почти не ощущал холода. Он был занят тем, что представлял себе, какое лицо будет у Эли, когда он получит это послание. Пытался представить себе потрясение, ярость – и примешивающийся ко всем остальным чувствам страх. Страх, ибо это послание может говорить только об одном.
Виктор выбрался. Виктор свободен.
И Виктор найдет Эли, как и обещал.
Он с удовольствием вонзил лопату в землю.
Десять