–Ты и в армии служил? – я начал проникаться к нему уважением.
– Было дело. А как же? Измаил штурмовал13.
– Вот это да! – подпрыгнул я на месте. – И Суворова видел.
– Так, конечно. Батюшку нашего родненького. Видел.
– Расскажи! – тряс я его за рукав.
– А чего о нем? Маленький, хрупенький, но хитёр был. Построил нас полками перед штурмом, и каждому полку сказал: – У вас, ребятушки, самая важная задача. Не сдюжите, мол, опозоримся перед всей Россеей. Во, мы рванули тогда на штурм… Да, – задумался он.
– А ты? Расскажи, как все было?
– Я же в шестой колонне шёл, под началом Кутузова. Мы штурмовали ворота Килийские. Турок насмерть стоял. Батюшка, Михаил Илларионович, Суворову гонца шлёт, мол, не сдюжим, надобно прекратить штурм и отступать. А Суворов, хитрец, шлёт ему ответ: – Не могу откладывать. Я, мол, уже матушке-императрице доложил, что город взят, да вас комендантом назначил. Ох, как Михаил Илларионович выругался тогда, аж у турок уши завяли, да как погнал нас на стены…
– А я когда тебя увидел, решил, что ты разбойник.
–Я? Разбойник? – мы вновь захохотали. – Ну, барин! А с чего? Борода нечесаная али тулуп широкий?
– Не знаю, – пожал я плечами. – Глаза как у нашего околоточного злые такие были.
– У меня? Злые? – и мы опять расхохотались, сами не зная, чему. Даже отец высунулся из кибитки, посмотреть: все ли в порядке.
– Расскажи о себе, – попросил я.
– Ох, а что рассказывать? Родился в Крещенках. Нарекли Степаном. У барина Петра Васильевича служу.
– А кем?
– А когда кем: когда конюхом, когда дворником, а когда и управляющим. Да. Бывает. Как наш Зигфрид, чтоб его волки съели, захворает, так я за него.
– А кто такой Зигфрид?
–Управляющий, он и есть. Старый немчура. А злой какой. Наверное, от этой злости вечно у него зимой хворь приключается. Лежит на перине красный, как свёкла, да платки пачкает.
– Постой. Так ты говорил: в армии служил.
– Да. В инфантерии14, потом при уланах15 …
– Так сколько же тебе лет?
– А, ты вон про что. Не дослужил – верно. Выкупил меня барин, Пётр Васильевич. Дело такое приключилось: батюшка мой помер, а Пётр Васильевич без него – никуда. Как собирается в Псков или в Москву, так батю моего кликал. Батя из бывших моряков. Да! Строгий был, аккуратный. Не дай бог заметит непорядок какой, так дворовых оттаскает! Одна рука сухая, контуженная, но вторая – что клещи кузнечные. Да как батюшка мой помирал, уж очень просил выкупить меня из армии. Нас пятеро у него было, я – старшой. Как раз под набор рекрутский попал. Пётр Васильевич обещал, и выкупил. Вот не дослужил срок…
– Так сколько тебе исполнилось?
– Так сороковушка стукнула.
– Давно?
– А