– Оно не подойдет вам, – с видом знатока выразил свое мнение немец. – Видите, какой ствол длинный. Если много насыпать пороху, будет сильная отдача. И целиться из него надо уметь. Возьмите лучше английский «энфилд». Надежнее ружья нет.
– Ой, много ты понимаешь, – махнул рукой Степан. – Ствол ему не такой. Да лучше туляка – ничего не сыщешь. Вон, гляди затвор какой. Где ты на «энфильдах» такие механизмы видел?
– Его возьму, – настаивал я, взвешивая на руке тульское ружье с полированным ореховым прикладом.
– Картуши23 вон те, – указал Степан на кожаную лядунку24 с зарядами.
– Как угодно, – услужливо поклонился немец.
– Шпагу, наверное, надо еще? – спросил я у Степана.
– Гы, – оскалился он, показывая крепкие зубы. – На медведя со шпагой? Тесак надо. Вон тот, – указал он на стойку в углу, где покоилось холодное оружие. Достал из нее широкий испанский кинжал длиною в локоть.
Вооружившись, мы прошли в буфетную и набили торбу съестным: хлеб, сало, пирожки какие-то, то ли с грибами, а может с капустой…
– Барин, Александр Андреевич, табачку бы еще, – взмолился Степан. – У Федора одна махра. Горло дерет, что, ежа проглотил.
Мы поймали буфетчика, снующего с графинами, и приказали дать нам табаку, да не какую-нибудь заплеснувшую пачку, а свежего.
– Ох, что вы, что вы, – обиделся буфетчик. – Графу из лавки купца Алексеева турецкий табак всегда привозили. Плохого он не курил.
Федор уже ждал нас на окраине леса со своей лохматой собакой.
– На, – вручил он Степану короткую пику с небольшой перекладиной у наконечника. – Ого, барин, хороша пужало, – оценил он ружье. Вот с таким-то стволом – да!
Он вздохнул, поглаживая свою старую фузею25.
– Пошли уж, – поторопил его Степен. – Скоро смеркаться начнет.
– Успеем, – успокоил его Федор. – Мельник медведя на старой засеке видел. Это как раз возле моей лесной сторожки.
– Постой, – вдруг забеспокоился Степан. – А как твоя Марфа поживает?
– Сплюнь! – ни с того, ни с сего разозлился Федор, – Что енту заразу вспоминаешь. Два года, как сгинула. Не является. Может, сдохла, мож прибил кто…
– Это вы про кого? – поинтересовался я.
– Это любовь его давнишняя, – засмеялся Степан.
– Не кликай беду, – еще злее огрызнулся Федор. – Сбереги нас, Богородица. – Он перекрестился.
Мы шли сквозь сосновый бор, проваливаясь по колено в сугробы. Ружье становилось все тяжелее и оттягивало плечо. Федор – знай себе – шустро вышагивал впереди, прислушиваясь к лесу. Его лохматая собака мелькала где-то меж серых стволов. Вдруг она подняла отчаянный лай. В ответ раздался рев.
– Все! Нашли, – обрадовался Федор.
– Ну, я пошел, – тихо сказал Степан, хватая рогатину обеими руками.
– Ага, давай. А мы сбоку зайдем. И раньше времени рожон ему в рыло не совай, – настаивал Федор.
– Знаю