– Вот оно что… – пробормотал Андрей. Теперь у него было ощущение, как будто на него вылили цистерну холодной воды.
– Именно для того, чтобы украсть удачу у таких, как ты, и была развёрнута эта псевдо-инновационная деятельность, – продолжал Илья. – Согласись, купить чужую удачливость за сто тысяч – это стоящее приобретение! Ведь это же курица, несущая золотые яйца, каждое из которых дороже! – Илья рассмеялся своим мелким, дребезжащим смешком.
– Да, всё это было бы забавно, если бы не было так грустно… – горестно покачал головой Андрей. Он был совершенно подавлен свалившимися на него откровениями. – И что мне теперь делать?
– Не знаю, что делать, – Илья пожал плечами. – В суд на него не подашь, суды такие иски не принимают. В полицию заявлять – засмеют, кто поверит? Предъявлять к нему претензии бесполезно, сам понимаешь. Требовать какой-то компенсации – тем более. Пытаться наезжать на него – себе дороже. У него возможностей на два порядка больше, чем у нас с тобой. Раздавит, как каток виноградину.
– Но ты же сам от него пострадал! Неужели ты не предусмотрел такой возможности? Ведь если это электронное заклинание действует, его, наверное, можно… ну отменить как-то, или нейтрализовать в конце концов! – с отчаянием воскликнул Андрей.
– Думаешь, я такие варианты не рассматривал? – хмыкнул Илья. – Я обо всём этом думал, ещё когда создавал программу. Я тебе больше скажу: в программе этой действительно предусмотрена возможность отменить её действие. Вернуть всё назад. Но есть одно важное «но», о котором позже. Я писал программу, так сказать, под себя. Я знаю, как в неё войти и как её обратить. Я знаю пароль, которым она защищена. Он очень большой, и его не взломаешь. Во всяком случае, тем компьютерщикам, которые сейчас трудятся на Борю, для этого понадобится несколько жизней. – Илья опять рассмеялся дробным смешком.
– И где записан этот пароль? – спросил Андрей.
– Он нигде не записан, он хранится только вот здесь, – Илья постучал себя пальцем по выпуклому лбу.
12
Некоторое время Андрей молчал, переваривая услышанное. Наконец он спросил:
– Так в чём же дело?
– Дело