Я посидел ещё немного, потом поднялся и пошёл назад. Через некоторое время реальность вокруг стала размываться, терять очертания и краски. Вокруг меня образовался знакомый уже тёмный тоннель, затем вновь бешено закрутилось цветное марево, и я стал выныривать из погружения.
Следующий опыт я предпринял не скоро. Требовалось время для осмысления этого странного двадцать седьмого погружения, которое стало для меня началом головокружительной одиссеи. Она ещё не закончена, и я не уверен, закончится ли для меня когда-нибудь. Ибо то, во что я оказался вовлечённым, важно не только для меня лично, и даже не только, скажем так, для развития знания о человеческой природе. Это важно для развития жизни на Земле как таковой, если вообще может остаться понятие о чём-то важном, когда проникаешь туда.
Интерпретация всего, что я пережил, напрашивалась такая. Это был первый за всё время погружений контакт с архетипической сущностью. Её можно рассматривать как некий сгусток психической энергии, универсальный или, скажем так, стереотипный для человеческого восприятия. Она предстала передо мной в образе вечного бродяги, повидавшего много на своём веку и умудрённого огромным жизненным опытом. Тут вроде понятно.
Но что это была за башня? Почему меня тянуло туда? Почему это было, по словам Странника, преждевременно и опасно? Что за миссия там мне предстояла?
Я не находил тому сколько-нибудь правдоподобных объяснений. Ясно было только то, что узнать это можно единственным способом. Продолжать эксперименты с депривацией.
Последний эксперимент так захватил моё воображение, что я решил посвятить некоторое время попыткам понять, что же я видел. Я не поленился проштудировать несколько классических трудов по мировой мифологии, а также перечитать кое-что по психоанализу и трансперсональной психологии (к этому направлению можно отнести мои изыскания). Материалов по интересующей меня теме в этих источниках нашёл более чем достаточно. Но всё прочитанное было неоднозначно, противоречиво, и никак не позволяло рационально осмыслить полученный опыт. Можно было трактовать его так и этак, где-то уловить как бы отмеченные другими закономерности, притянуть за уши чьи-то смутные догадки и умственные спекуляции. Но всё равно целостной картины у меня не получалось. Это как если бы я взялся толковать собственное сновидение, используя какой-нибудь «сонник» позапрошлого века. Моё последнее переживание не укладывалось в чужие интеллектуальные схемы. Оно было в чём-то иным, существенно иным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».