– Золотце, – обратился он к девушке-портье, – открой нам вашу тошниловку, мы хотя бы чаю успеем перехватить.
– Извините, никого из персонала столовой нет, рано еще – шесть утра.
– Не дрейфь, дорогуша! Мы сами справимся, и денег оставим сколько нужно. Открой, а? Мужчины на войну идут…
Девушка вздохнула и протянула электронный ключ. А вот Яну уговорить её принять на хранение дорогущий ХКС-120, так и не удалось.
Басовитого звали Пётр, и его кулак с татуировкой якоря был ненамного меньше Янова черепа. Второй флотский отзывался на «Деда», и всё больше молчал, сосредоточенно дул на чай и поглощал вчерашние булочки из буфета. Они приехали в крохотный Баровск принимать с оптико-механического завода партию морских биноклей, и чалились в гостинице «Скарабей» уже две недели. Яна так и подмывало спросить, почему морские бинокли делают на краю пустыни – в тысяче вёрст от моря, но он чувствовал, что этот его вопрос мужики с татуировками на волосатых лапищах сочтут глупым. Его ведь никто не спрашивает, почему он мотается по всей стране, налаживая солнечные генераторы, которые вообще выпускают за границей.
– Не ссы, братуха! – Хлопнул его по спине Пётр, и кусок пирожка влетел в горло по инерции. – Главное держись к нам поближе. Выберемся! В строевую часть такой сброд всё равно не возьмут. Дадут лопаты, выкопаем пару траншей… А воевать вон, – он кивнул в сторону вестибюля где отирались трое бойцов в камуфляже – воевать профессионалы будут.
Только к семи утра лейтенант Дворжев спустился вниз, и устало отёр лоб платком. Из постояльцев пятиэтажной гостиницы он собрал человек сорок. Мужчин в возрасте от восемнадцати до пятидесяти пяти лет – то есть, почти всех. Вестибюль рябил муравейником – десятки мужчин сновали туда-сюда, донимали портье идиотскими вопросами и просьбами, толкались, ругались, пререкались с солдатами, лейтенантом и полицейским. В это время Ян и двое его новых товарищей спокойно курили на крыльце и разглядывали небольшой шестиколесный автобус для бездорожья. Когда-то автобус был красивым серебристым аппаратом с обтекаемыми формами, но краска сменилась ржавыми потёками, а сотни вмятин сделали его похожим на старую бочку.
– Интересно, как лейтенант собирается засунуть нас всех в эту консервную банку? – Дед поскрёб ногтями заросшую щетиной щёку. – Чёрт я даже побриться не успел!
– Зато позавтракал. – Загремел басом Пётр, тихо разговаривать он, кажется, физически был не способен.
«Да уж» – подумал Ян – «позавтракали и еще с собой прихватили. Хорошо, что меня мужики под крыло взяли и надоумили прихватить из столовой кое-что посерьезней одной бутылки воды». «Теперь есть и вода и хлеб и консервы», – он перекинул рюкзак на другое плечо – «тяжело только». Двери гостиницы с грохотом распахнулись, и лейтенант с красным лицом стремительно вышел на крыльцо. Развернувшись в сторону вестибюля, он заорал – строиться перед фасадом здания!
– Вчера