Дверь вдруг, со скрипом, подается вовнутрь, словно приглашая войти. Свет луны, льющийся сквозь не плотно прикрытые ставни, освещает старую софу у стены, чертя на ней неясные силуэты. До боли знакомая вещь. Ее, насколько я помню, еще Волк привез, заменив ею, стоявшую на том же месте, кровать умершей бабушки. Дверца старого гардероба приоткрыта. Глупо надеяться, что оставленные много лет назад вещи все еще там, но заглянуть любопытно. Там, конечно же, остались только пустые деревянные вешалки, да на дне, в пятне бледного света, лежал какой-то клочок ткани. В сумерках, царящих в комнате, непонятно было даже, какого он цвета. Но что-то заставило меня поднять его и поднести к окну.
Ну, конечно! Шутница-судьба опять закладывает петли! На моей ладони лежал красный цветок с моего последнего бального платья. Я судорожно сжала руку. Надеюсь, само платье не принесло такого же несчастья своей новой владелице, как мне в свое время. А потому, что – черное. Боль тех дней, вместе с глубоко спрятанными воспоминаниями, вновь поднимается из глубины души. Ужасно хочется выбежать из комнаты или выскочить из окна. Но от себя-то не убежишь! И окно не слишком высокое.
Но тут я улавливаю сзади чуть слышные шаги. Он хорошо научился скрадывать шаг, и если бы не предательские половицы, то я, задумавшись, могла бы и пропустить. Но чувство чужого присутствия не подвело.
– Входи, Хорек, не стесняйся! – приглашаю я его, не оборачиваясь, когда он остановился в дверях.
– Тьфу, пропасть! Хорошо, хоть не сказала свое, обычное, «Учись ходить тише»!» – сконфузился Алексей.
Не только моя это, конечно, присказка, а еще и Волка, ну, да, ладно.
– А ты научился, на самом деле. Я, просто, ждала, что ты придешь! – я попыталась подбодрить его, по старой памяти.
– Ждала сейчас или вообще? – что-то изменилось в его голосе, когда он подошел и остановился у меня за спиной.
Неудобный вопрос. Мне так не хочется опять обижать его, и врать не хочется. Поэтому я просто обернулась к нему и, уткнувшись в плечо, прошептала:
– Я рада, что ты пришел!
Алешка сжал меня так, что хрустнули кости:
– Я так долго шел к тебе, Инь! Все, эти годы я верил, что однажды вернусь и найду тебя! Даже там, в горах, когда никто из них уже не верил. А я знал, что не могу