Постояв, минут пять, она вернулась в кабинет и, не глядя на Костю, стала приводить себя в порядок: наклонившись над умывальником, смыла потекшую тушь, достала носовой платок и зеркальце. Смотреть на себя было отвратительно: лицо пошло красными пятнами, кое-де виднелись следы от плохо смытого макияжа. Остаток дня она просидела, не замечая ничего вокруг, тупо уставившись в монитор – какая уж тут служба, когда душа с телом расстается.
Уже собираясь уходить, Романов заговорил с ней:
– Катя, я понимаю, что поступил отвратительно, ну дай мне последний шанс. Я должен разобраться в себе.
– Иди ты…! Катись к своей ведьме! Вы с ней два сапога – пара, отлично подходите друг другу. Видеть не могу тебя.
Придя домой, она уткнулась в подушку и дала волю слезам. Стало легче, правда, ненадолго.
– «Главное не видеть Романова и тогда все будет хорошо», – думала она, – «тогда я смогу его забыть».
На следующее утро, едва закончилось селекторное совещание, Катя зашла к Литвинскому.
– Разрешите, Дмитрий Николаевич? – при отсутствии начальства Литвинский разрешал обращаться по имени отчеству, а не по-уставному – товарищ подполковник.
– Заходи Катерина, – отозвался Литвинский. Сегодня он был в хорошем расположении духа.
– Что у тебя? Бледная сегодня какая. Случилось чего?
– В общем…, я хотела бы сменить кабинет, – собравшись с духом, выпалила она.
– Зачем? – С Романовым, что ли поругались, – удивился он. Видимо вчерашняя история до него еще не дошла.
– Вроде того, – грустно призналась Катя.
– Вот урок мне будет, – посетовал подполковник. – Зарекусь женщин в отдел брать. С вами одни проблемы. У мужиков все проще – ну поругались, ну морды друг другу набили. Дело житейское, с кем не бывает. Эмоции выплеснули, потом, глядишь, вместе и пьют. И никто не требует отдельного кабинета.
Нужно признать, в словах Литвинского была доля истины. В Управлении, где служила Катя, ходила легенда о двух подругах. Сотрудники пересказывали ее из поколение в поколение. За давностью лет никто уже не помнил, в каком подразделении произошли описываемые события: то ли в СУ17, то ли в ИЦ18, а может где еще. Суть от этого не менялась. Значит, служили в Управлении два боевых товарища, а если конкретнее – две подруги. Десять лет они были не разлей вода, не просто сидели в одном кабинете, но дружили крепкою женской дружбой. Запросто ходили, друг к другу в гости, вместе в кино и на дискотеки, вместе знакомились с мужчинами. И вдруг – вдрызг рассорились. О причинах конфликта, опять-таки за давностью времени, сведений не сохранилось. Слухи ходили разные: то ли молодого человека не поделили, то ли одна из них получила повышение по службе, на которое претендовала ее наперсница. Дамы побежали жаловаться друг на друга руководству, потребовали немедленного разъезда. Начальство справедливо указало, что свободных