До встречи в смертинете. Анастасия Баталова

Его воспитывали кинологи, и молодым он служил на границе. Без приказа своего хозяина Граф и еду не брал. Вот представь, лежит перед ним кусок мяса, он голоден, по всему видно, и впиться в этот кусок он жаждет всей своей собачьей сутью, у него аж слезы из глаз, но нет – не берет. Пока хозяин не скажет – ешь, Граф, можно. Это ещё не всё. Когда он появился у нас, я маленький совсем был, четыре года. Я мало что понимал тогда, я кайфовал, усаживаясь на Графа верхом и выкручивая ему уши. Ты знаешь, Кирилл, как овчаркам больно, когда их треплют за уши? И вот представь… Он меня ни разу не укусил, даже не рыкнул ни разу. Понимал – ребенок – беззащитное существо играется – трогать его нельзя. Когда Граф появился у нас, он уже старый был, на своей, так сказать, собачьей пенсии… Он прожил у нас десять лет, под конец жизни стал совсем больной, собаки, они ведь, знаешь, в старости совсем как люди болеют, у Графа случился инсульт, он встал после него, но ходил плохо, и глаз у него один постоянно как будто подмигивал, есть не мог, рвало его, словом, мучился пес, и отец принял решение пристрелить его; я сначала очень расстраивался, но мне объяснили, что так лучше будет в первую очередь для самого Графа; я не видел, как всё случилось, я только слышал выстрел, но когда отец вошел потом, на глазах у него были слезы; он сказал, что Граф понял всё: куда его ведут и зачем – совсем как человек! – и когда с него сняли ошейник, он сам встал грудью, чтобы хозяин пристрелил его.

      Кирилл покивал из вежливости – дескать, какая трогательная история. Могила овчарки представляла собой небольшой холмик среди мусорных куч, украшенный венком из роз, сделанных из разрезанных пластиковых бутылок и покрытых акриловой краской. Это был прощальный подарок от Роберта.

      Маргарита, Марина и ещё две или три девчонки собирались иногда за столиком в ресторанном дворике «Нового Света». Они с горем пополам втягивали в себя через цветные трубочки густые, как сметана, молочные коктейли, списывали друг у друга домашнее задание, слушали музыку, передавая по кругу наушники, сплетничали, смеялись. Любому юноше, рискнувшему приблизиться к этому шабашу фей, грозил обильный град колких метких кокетливых насмешек – под таким не устоишь – раскраснеешься, побежишь и с облегчением спрячешься под родной уютной крышей мужской компании.

      Мальчишки собирались своей стайкой. Сидели на стадионе, прямо на искусственной траве, напоминающей старый ворсистый ковер, или в пластиковых креслах для болельщиков, зависали по домам, играя в игры-бродилки-стрелялки, ходили глазеть на кинжалы и пистолеты в бутик декоративного оружия. Иногда, если удавалось достать денег, и выпадала на долю мальчишеской ватаги большая удача, прятались в глубоких серых дворах между небоскребами и пили пиво. Как бы настойчиво взрослые не пытались уберечь молодое поколение от употребления спиртных напитков, какие бы системы защиты ни изобретали, мальчишки всегда окажутся хитрее и придумают, как купить пиво. На то они и мальчишки. А пиво им, в их цветочном