– А это что такое? – вскричал удивлённый госпиталит.
– Случайность! Пусть будет во славу Божию, что страдаю и что позволил хоть капельке крови пролиться.
– Что же с тобой случилось, отец? – спросил госпиталит, очевидно, обеспокоенный кровью, а может, больше пятном на чистом ковре.
– Моя вина… Поспешил я в ворота, когда ехали рыцари. Лошади их привыкли топтать неприятеля, так и своим от них достаться может.
– Иди же, отец, иди, сначала в госпитале тебе ногу осмотрят и перевяжут.
Он хлопнул в ладоши, вошёл полный слуга, тяжело ступая.
– Проводи отца до госпиталь, пусть ему перевяжут ногу, посадят ужинать и назначат ночлег…
Низко поклонившись госпиталиту, пошёл священник молча за проводником. Недалеко находились двери больницы, в которых можно было видеть нескольких стоявших братьев. Им и передал его посланный.
Даже не поздоровавшись, показали ему двери в помещение. Один из служащих, которому тот дал приказ, приблизился к сидевшему на скамье пилигриму. Он молча наклонился к ноге, а когда её уже собирался взять в руки, взглянул старику в глаза и тихо воскликнул.
Старец приложил палец к устам. Он осмотрелся и сделал знак, чтобы молчал.
Держа в дрожащих руках ногу старца, коленопреклонённый, с уставленными на него глазими, брат-лазарит казался изумлённым. Ксендз улыбался ему добро и мягко.
Кровь между тем текла на пол. Когда он увидел её, только живо взялся за развязывание обуви старика. Простую кожаную обувь, завязанную верёвками, легко было снять, трепьё, в которое была обёрнута стопа, было всё окрашено кровью.
Вопросительный взгляд обратил брат, увидевший распухшие пальцы, из которых конская подкова добыла кровь.
– Лошадь наступила, ибо Господь Бог так захотел, лишь бы терпел. Приложите, о брат, воды, перекрестите рану, и ничего не будет.
– Отец мой, вы здесь? Пешком? Я ведь глазам не верю…
– Путником иду, дав обет, к Марии Мальборгской; что удивительного!
– Один?
– С Богом!.. С ангел ом-хранителем…
– В вашем возрасте?
– Безопаснее всего; бедного старца разве что конь зацепит, а люди ему плохого не сделают, обойдут…
Ксендз вздохнул, брат опустил голову, размотал ногу и, тут же подбежав к большому дубовому шкафу, отворил обе створки. Запах сушённых трав, сильных корений и лекарственных препаратов вышел из шкафа, освежающий и приятный. На полках стояли банки и бутылки, лежало бельё и бинты. Брат быстро обернулся и, набрав воды из крана, торчащего в большой глиняной чаше на стене, начал осторожно обмывать ногу, вытирать, а потом обложил её лёгкой лесной губкой, чтобы остановить кровь, и старательно обернул бинтом. Он нашёл часть ткани и ею покрыл сверху.
– Бог наградит тебя, мой Франк! – обратился ксендз. – А когда вернусь домой, расскажу