На улице повеяло холодом. Пульс Реброва участился, по телу побежали мурашки.
– Давай скорее, – выпалил Ребров и тут же подумал: чего бояться? Бредней старика? Того, что картинки оживут?
Участковый отдал смятый лист бумаги. Ребров тотчас его развернул.
– Что там, товарищ следователь? – не удержался полицейский.
Ребров убрал «подарок» в карман и тихо произнёс:
– Если хочешь жить, приведи ребёнка.
Участковый побежал в здание, но мальчик бесследно исчез – как и все те, кто пропал пятнадцатого июля.
«Ладу» Реброва делали не для гонок, но ему было плевать. Стрелка тахометра то и дело влетала в красную зону, двигатель злобно урчал, а придорожные кафе пролетали мимо, будто миражи. Всю дорогу он думал о дочке. Представлял, как обнимет, коснётся кудрявых волос. Чёрт, даже купит собаку, о которой та мечтала!
В 9:40 Ребров остановился у дома старика и вышел из машины. Оглядевшись по сторонам, следователь открыл багажник, достал канистру с бензином и побежал к разбитому окну.
Каждый шаг заставлял Реброва проклинать себя. Зачем он здесь? Полиция задержала подозреваемого, а найти сбежавшего мальчишку не составит труда. Все доказательства вины старика – кроме рисунков – уже в Следственном комитете. Мусорщик признает вину – момент наступит, когда ему выделят адвоката, который расскажет, что сотрудничество со следствием гарантирует нахождение в СИЗО, где условия лучше, чем в тюрьме.
Когда Ребров полез в разбитое окно, в кармане завибрировал телефон. Звонила жена – раз двадцатый за последние полчаса. Ребров спрыгнул на пол и взял трубку.
– Она просто ушла гулять, – ласково сказала жена. – Да, её нет на футбольном поле с другими детьми, но вся Кащеевка только и говорит, что ты поймал маньяка. Милый, пожалуйста, вернись домой…
Ребров завершил вызов. Что здесь не так? Почему улица пустует, словно что-то заставило людей уйти? Даже «опер», который должен был стеречь дом до приезда Реброва за оставшимися рисунками, куда-то исчез.
«Словно кто-то хочет, чтобы всё было ненормально», – подумал следователь.
Ребров подбежал к подполу, когда услышал чей-то писк. Спустя пару секунд он вспомнил, где раньше слышал этот звук: лет двадцать назад в программе с Жак-Ив Кусто. Звук, который ни с чем не спутать – песнь китов. Следователь полез в карман. Песнь звучала из листочка, который ему передал участковый: рисунка, где дочь следователя держала в руках свою голову, на законном месте которой топорщился китовый плавник.
Ребров смял листок. Писк прекратился. Следователь вспомнил слова мусорщика: «Им нужна вера». Но как поверить в чепуху, рассказанную психопатом? Ведь старик мог заранее нарисовать девочку и передать листок «внуку», чтобы тот напугал им Реброва.
– Ещё посмотрим кто кого, – подбадривая себя, сказал Ребров. Он открыл дверь в подпол и полез вниз. Затем следователь включил фонарик и положил телефон в карман рубашки