– Спускайся вниз, привезли цветы, оформляй машину. Тебе здесь делать нечего, мы уже скоро поедем. – Я выполнила указ своей «мамочки», через несколько минут появился жених с невестой. Она стала указывать, как делать и брат услужливо, заглядывая ей в рот, закончил украшать машину. Довольный собой, что на него смотрят столько глаз, он стал играть роль счастливого жениха, который ведет под венец «прекраснейшую» женщину, схватил ее на руки, донес до машины, посадил в машину и кортеж медленно двинулся в ЗАГС68 для регистрации брака. Именно брака, наверное, мудрецы правильно подобрали слово для обозначения этого действия. Следующий этап, было свадебное торжество, которое было похоже на обсуждение родственников одной стороны другой. Было скучно и неприятно.
Второй день свадьбы начался с жуткого обычая, о котором Я читала, но увидеть, пришлось его в первый раз. Нервничая, теща к брату, поднесла тарелку с блинами и заговорила вся, трясясь, скорее с похмелья, она была очень пьющая особа:
– Что зять подтверждаешь целомудренность моей дочери? Девственна ли она? – Согласно обычаю, о котором Я читала, зять должен был, съесть блин или, выесть серединку, оставив его на тарелке, что и подтверждало целомудренность или отсутствие ее. Моя мать же его научила другому, такой обычай видимо соблюдался в их семье, брат взял тарелку, ударил по ней кулаком, да так, что тарелка разлетелась вдребезги, и осколок поранил ему руку. Хлынула кровь, окропив свадебный стол, пол и его одежду. Началась суматоха. Как день начался, так он и закончится, подумала Я. Напохмелялись досыта69, но как говорят, праздника много не бывает и отец стал приглашать всех подряд к нам домой, на продолжение банкета. Мать была против всего этого, начала ругаться с отцом, он заводился еще больше, стараясь не слушать ее. Все – таки многие поехали, когда приехали домой, заново пришлось накрывать на стол. Никому этого делать не хотелось. Я попросила мать:
– Можно пойти на улицу? Я устала от вас взрослых, хочу отдохнуть. —
– Нет, никуда не пойдешь. Иди, поблагодари своего папашу. Давай не хныкай, а бери тарелки и накрывай на стол, – ответила она. Опять меня насилуют и заставляют делать то, чего Я делать не хочу, смотреть на эти пьяные «рожи», разговоры, искаженный дебиловатый смех пьяных людей. Обида вновь закровоточила, уже второй день только и слышу: «пойди туда, принести то, делай это, иди, подальше не мешай. А где от нее обнять, прижать, похвалить, поблагодарить? Вот почему со мной так?», душа тихо обливалась слезами. Мать пригласила всех к столу, меня посадили с краю, чтобы бегать на кухню приносить и уносить, рядом со мной сидел отец. Дальше сидела жена двоюродного племянника матери, за ней он сам, потом все остальные гости по мере близости родства к жениху. Тут вновь начались тосты, крики «горько», хотелось исчезнуть, а некуда, вся квартира битком набита людьми, уединиться даже негде. Было тесно, и Я стала