Я затаил дыхание, с трудом сдерживаясь, чтобы не пуститься в бегство.
– Что происходит? – затравленно прошептал я.
– Молчите и не шевелитесь, – настойчиво проговорил директор. – Вы должны понимать, я не имею право выпустить вас без охраны.
– Сильные магические возмущения, лучше не дёргайся, – как всегда вовремя посоветовал голем.
Пёсик приближался, а с ним накатывал жар багрового пламени и угрожающе тянулись поднятые железные лапы. У меня вспотели ладони, а колени начали подгибаться.
– Сейчас бешеная дверь прищемит ваши длинные языки, чайки орастые, – весело закричал Оливье.
Железный страж распрямился. Верхняя пара лап легла мне на плечи, обжигая холодной тяжестью металла. Бурлящее за решеткой пламя вспыхнуло и выплеснулось на меня волной, залив от макушки до пят. Я вскрикнул в ожидании боли, но огонь безвредно схлынул. Решетчатое окошко захлопнулось. Пёсик воспарил над полом и, уменьшаясь в размерах приник к моей груди, опутал спину лапами и закрепился на торсе, как рыцарская кираса.
Я тяжело вздохнул. Этого еще не хватало.
– Вынужденная мера, – извинился директор тюрьмы.
Панцирь из железного стража вышел не тяжелый, но жутко неудобный. Я итак не прекрасный принц, а теперь и вовсе был похож на жестяную бочку на тонких ножках.
– Не волнуйтесь, после возвращения его снимут, – убежденно произнес управляющий. – Если не пытаться бежать, вы его даже не заметите!
Я пробурчал, как счастлив носить на себе полтонны железа и повернулся к выходу. Проход загораживал барельеф. Коленопреклоненные чародеи вздымали руки, кричали и будто бы молили о пощаде. На их спины лезли другие колдуны и так до бесконечности, пока пирамида из тощих каменных тел не исчезла во мраке под потолком.
– Можете идти, – позволил директор, и хлопнул в ладоши.
Барельеф треснул. В глаза впились яркие лучи солнца и мне показалась, что пирамида развалилась и во все стороны посыпались каменные чародеи. Зашуршали раздвигающиеся створки, в ноги ударило облако пыли и каменной крошки. Пока я щурился и кривился, управляющий подвёл меня к повозке, в которой уже сидела Ирина. Увидев меня, она снова залилась румянцем.
Я оглянулся, тюремная платформа, похожая на ничем не примечательную скалу с острыми выступами, примостилась на окраине города далеко от большой арены. Хотя гигантский шар виднелся и отсюда.
– Не подведите, – заискивающе попросил директор и подтолкнул в спину.
– Постараюсь, – пообещал я, забираясь в повозку.
Сев на скамью, я сдвинул панцирь, чтобы не упирался в ноги.
– Удачного пути! – пожелал директор и хлопнул по борту. – От вас многое зависит! Король такое не забывает.
Панель заехала на место, и мы тронулись. До меня донеслись последние фразы:
– Вы можете стать гораздо известнее!
Я не верил в подвернувшуюся удачу. Я попаду на корабль! Осталось убедить Оливье отдать символ свободы,