Спецодежда капитан-лейтенанта, особенно рукава куртки, были пропитаны «гидравликой» – веретённым маслом. По всей видимости, такое состояние одежды ему было дорого, как память о бывшей специальности торпедиста. Дело в том, что головные части с боевым зарядом парогазовых торпед для предохранения от коррозии были густо смазаны «амсом» – специальной морской смазкой. Торпедисты, обслуживая торпеды, на них же на подвесных койках и спали. Уберечь одежду при таком «сожительстве» очень трудно. «АМС» блестела и на одежде, и на их чумазых лицах даже больше, чем у механиков.
Голубые прозрачные глаза Голубкова в обыденных условиях выдавали в нём человека меланхоличного склада характера. Однако, в ситуациях экстремальных они приобретали оттенок цвета стали, а голова начинала работать точно, как часовой механизм. В повседневной жизни это был человек незащищённый, души добрейшей, некурящий и непьющий. Из-за своего неказистого вида и покладистого характера он частенько попадал в разные истории. Лучше всего о своих приключениях он рассказывал сам.
На берегу в перерывах рабочего дня моряки обычно собирались в курилках, условно за зоной строгого режима радиационной опасности. Большинство из них усердно трудились над окуриванием своих внутренностей табачным дымом. Жёлтые пальцы их рук и зубы, цвета подпорченной слоновой кости, свидетельствовали о многодневном старании хозяев угробить пока ещё крепкоё своё здоровьё. Так как некурящим податься было некуда, то они в тесной компании перекурщиков «травили» морскую болтовню. Нахватавшись из общего котла окружающего воздуха добрых порций никотина, некурящие подводники выглядели так же обалдело, как и заядлые курильщики.
К концу перерыва, вынырнув из сизоватого дыма дальнего угла курилки, подбалдевший Голубков, уловив паузу в шуме перекурщиков, спокойным, тихим голосом начинал рассказывать:
– Вы в девятом отсеке были? И зачем я спрашиваю у больных здоровье? Конечно были! – отвечал он сам себе.
Девятый отсек – это жилой отсек, в котором размещалось большинство личного состава электромеханической боевой части.
– Мы там прыгаем по койкам, как мартышки по деревьям. Забраться на четвёртый ярус коек не так-то просто, – вступил в разговор житель тех мест. – Петрович, как залезет на свою четвёртую верхотуру, то победно стучит себя кулаком в грудь и гнусаво, подражая обезьяне Чите, орёт «Гу-гу» да «Гу-гу!».
– Что там «Гугу», – подхватывал реплику кто-то другой. – Он же, гад, на работу слезать не желает, требует банан!
Народ дружно хохотал.
– Хорошо вам смеяться, а вот мне было совсем не до смеха, когда меня «работяги» посадили на эту самую четвёртую, а две нижние койки сняли. Когда ты в военной форме и при погонах, – продолжал рассказывать помощник командира, – то сразу видно кто есть кто. В «спецухе» всё покрыто мраком неизвестности, особенно, когда