Хотя Мардук и не был уверен, что большинство из этих знаний пригодятся парню, но хотел, чтобы юноша был всесторонне развитым – делать из него бездумную машину для убийства он смысла не видел, поскольку командовать тут над таким «изделием» было особо некому.
А тот впитывал как губка. И ему нравилось учиться.
Правда, поначалу случались и весьма забавные ситуации. В частности, начальные познания молодого человека были крайне ограниченными. А что делать, ведь с того момента, как попал сюда, парень видел только Пустынные Земли, а потому то, что узнавал от своего наставника воспринимал с некоторым недоверием. Мардук даже представить не мог, что послужило причиной столь непонятной амнезии у Хэя.
Парень, несмотря на свои немалые способности к обучению мог судить о мире, только основываясь на своем новом личном опыте, опыте, который был приобретен в течение последних пары лет. Все до момента, когда он пришел в себя в подземелье Торга, было абсолютно недоступным. В ту область памяти Хэй не имел ни малейшего доступа. Поэтому, многие вещи приходилось объяснять ему с самых основ.
Полнейшая беспомощность молодого человека в вопросах, касающихся элементарных познаний в области истории и общественного устройства миров Галактической Империи вызывали некоторую озадаченность у Мардука. Но, разумно решил, что сильно углубляться в дебри исторических наук, технического прогресса и религии смысла не имеет. Если парень когда-нибудь вспомнит, что с ним случилось до момента его попадания на Последний приют, то, возможно, вспомнит и эти простые вещи – благо, их преподают в начальных классах общеобразовательной школы. Если же подобного озарения не случится, то и нечего парнишке засорять голову тем, что произошло в такие давние времена, что и не все современные ученые-историки уделяют им значительное внимание. В конце концов, с момента Исхода прошло уже более тридцати тысяч лет, а уж, что было в той пыльной древности до этого порогового эпизода развития цивилизации, покрыто прямо-таки непроглядным мраком.
Занимаясь с Хэем, Мардук вновь ощущал себя сильным, умным инструктором, каким был когда-то. И он мог со всей ответственностью заявить, что прежде ему еще не попадались столь усердные ученики. То нежелание, с которым парень начинал даваемые ему наставником упражнения, постепенно стало сменяться откровенным любопытством. Мальчишка просто и представить себе не мог, очевидно, что его собственный организм способен на такое.
Старик, обретя такого старательного подопечного, учить которого предстояло ему совершенно независимо от разработанных умами из генштабовских расчетных лабораторий программ подготовки, давал Хэю все,