Овсянка, сэр. Андрей Викторович Белов

ем ребенка взрослым человеком: в нем были чувства, и этот его взгляд – взгляд на… не девочку, а на женщину, говорящий о зарождающемся в нем желании и захватывающий этим желанием и ее. Вся ее душа, от самого дна до краев, была заполнена счастьем – счастьем бытия и счастьем быть молодой; ее жизнь, можно сказать, еще и не начиналась, она как бы только проснулась и с удивлением приоткрывала глаза на мир, где существуют только двое.

      Казалось, этот танец будет длиться бесконечно, как сама любовь, которая была первой и, как обычно представляется, тоже будет бесконечной. Она еще ни разу не прижималась к мужчине и не целовалась. Это было в первый раз. Проживи ты хоть тысячу жизней, но первый раз навсегда останется первым, в этом его чудо: ты уже на границе девственности; но в этом и его грусть: нельзя повторить то, что дается человеку только один раз.