– Мне самое дешёвое, – попросил я, – важен текст, а не обёртка. Я пришлю девочку. Она скажет, что от меня.
– Хорошо, – согласился букинист, – подготовлю тебе самое дешёвое издание. Для бедных.
Гиви хмыкнул.
– Сравним две религии, – предложил я Гиви, – Библия у меня дома лежит. Я попрошу знакомую, она принесёт и к букинисту смотается.
Я взял телефон и хотел позвонить Яне. Но она появилась в палате собственной персоной.
Постучалась, просунула свою голову в дверной проём. Затем заползла и сама с двумя детскими капсулами.
– А мы к папе в гости пришли, – сказала она, глупо улыбаясь, – блины принесли. Чтобы выздоравливал.
Капсулы молчали.
– Это тоже твоя женщина? – развеселился Гиви. – У тебя их тут сколько? Дети тоже твои?
– Это просто знакомая, – поморщился я, – за детьми смотрит, за своими и чужими. И пожрать приносит.
– Что он говорит? – Яна покосилась на веселящегося Гиви.
– Он спрашивает, моя ли ты женщина.
– И что ты ответил? – заинтересовалась Яна.
– Я сказал, что ты многодетная мать, – вздохнул я, – и что тебя все бросили, а я подобрал. И вот теперь ты выполняешь мои мелкие поручения.
Яна недовольно поджала губу.
Судя по всему, ей не понравилось, что я сказал про неё.
– А что за поручение? – спросила она.
– Доехать до Будеёвицкой и забрать книжку, – начал инструктировать я, – купить фруктов и йогуртов. Дома на книжной полке взять Библию. И привезти всё это сюда.
– Хорошо, – послушно кивнула Яна, – а на дочку не хочешь посмотреть?
– Не хочу, – ответил я, – ещё неизвестно, чья это дочка.
Словно услышав меня, одна из капсул захныкала.
– Идём уже, идём, – засуетилась Яна.
Она подхватила детишек и умчалась выполнять мои поручения.
Вместо неё появляется Виолетта Николаевна. С двумя утками.
– Я не буду, – заявляю я, – у меня есть силы в туалет сходить самостоятельно.
– Иди, – благосклонно разрешает Виолетта Николаевна, – доктор разрешила. А грузинчику ещё рано ходить. Будет гадить в утку.
– Я не грузинчик, я грузин, – возмущается Гиви.
– Как скажешь, милый, – Виолетта Николаевна помогает мне подняться, а затем направляется к постели Гиви. – Ты по-маленькому или по-большому?
– Я сам, – сопит Гиви, – не надо за мои ноги хвататься.
Я отворачиваюсь и по стеночке иду в туалет. Голова кружится, но совсем немного.
Я иду. Сам. Без посторонней помощи.
Красота.
Возвращаюсь в палату. Виолетты Николаевны уже нет. Ушла со своими утками.
Гиви лежит бледный. На лбу капельки пота.
– Плохо тебе? – спрашиваю.
– Нормально, – отвечает он еле слышно, – но что-то у меня все силы на говно ушли.
Я сваливаюсь на свою постель, корчась от хохота. Где-то рядом похрюкивает