Она узнала его, как только показался нарядный, многоцветный фасад, но хозяйки не оказалось дома, и Дея пристроившись на резное деревянное крыльцо, стала дожидаться ее возвращения. Она с терпением, одержимого просидела у порога Родмилиного дома до самого вечера. В конце концов, ее ожидания были вознаграждены, в сгущающихся сумерках, на узкой тропке, показалась знакомая фигура. Дея встала с крыльца и внутренне подобравшись, встретила твердый, недобрый взгляд Веды улыбкой.
Глава 7
Бросаться в пучину действительно сильных чувств, не биться только не покалеченная до времени юность. Люди, обремененные печальным опытом, остерегаются этих сумасшедших всплесков, способных повредить рассудок. У них уже чересчур отлажено работает механизм самосохранения, не позволяющий ввязаться во что-то более значимое, чем пошлая интрижка. В этом компромиссе и существует большинство людей, разрываясь между желанием любить и желанием жить.
Уйти в работу, погрузиться в новые исследования, и ни в коем случае не пускать на порог ни одной девки – вот лучший способ забыться, думал Влад. Он слишком хорошо знал, к чему может привести его неспособность контролировать себя. Ему было доподлинно известно, как легко заблудиться в тумане мечтаний и мраке вожделений. Эти утомительные грезы разума, сводили сума, а пытка хоть и была воображаемой, становилась несносной. Неутомимая фантазия услужливо подкидывала все новые и новые видения любострастия. Он терял здравый смысл, напоминая себе мечущегося в загоне жеребца. Работал с удвоенной силой, но на поверку ничего путного из этих сублимированных плевков не выходило, что приводило Влада в еще большее бешенство. Он хотел заставить бурлить и клокотать энергетические потоки по его прихоти, но пока бурлило и клокотало лишь все его естество. А причиной всему был страх. Впервые в жизни мраморный Влад испытал это щекочущее, тормозящее чувство. И все из-за нее – нежной, хрупкой с виду девушки, нарушившей заплесневелые устои законодательств и негласных правил Багорта. Она раскрывалась перед ним словно розовый бутон, и там – в сердцевине, на бархатной подкладки из пыльцы показалась головка маленького, но хищного дракона. И стоило Владу сунуть нос в этот ароматный бутон, как его тут же опалило пламя ненависти.
Но пугало его не это пламя, а то, что оно ему нравилось. Ему было плевать, что эта своевольная, стихийная девушка может его покалечить. Он хотел ее всю, а более всего ее сердце. О, Ула! Она распознавала такие вещи безошибочно и была абсолютно права в своих догадках. Сердце Деи – вот его истинная страсть. Как бы он не старался отсрочить свое падение в бездну чувственных недугов, одно