Кое-как расцепив катающихся кобелей, и отогнав Казана в направлении деда, хозяева высказали ему в непечатных выражениях всё, что они думали по этому поводу. А именно, чтобы дед с такой «тварью» гулял отдельно по ночам и по кустам. Их можно было понять.
Сам же дед, слегка струсил, но оценил, что это такое гулять с крупной собачкой. Дома он навалил псу каши со щами, мясо он не взял, и улегся на диванчик.
Плотненько поужинав, Казан понял, что здесь можно всё, и полез к деду на диван, хотя дома, в присутствии нас, пёс даже думать об этом не мог. Полизал деду руку, в знак благодарности за ужин и хорошую прогулку, и посапывая, улегся рядом. Дед устал за день, к тому же он набрался впечатлений, и решил сидя на диване перед телевизором, попить чайку с печеньем.
– Ага!
Казан лёжа рядом с дедом на диване, корректно просил печенюшку, но, видя, что тот жадничает, наподдал ему носом под руку, с горячим чаем. Облив себя кипятком с головы до ног, дедуля рассердился, и согнал хама с дивана.
Наступил поздний вечер. Дедушка расстелил постель и улёгся в кровать. Через минуту кровать содрогнулась. Рядом с ним на подушку легла собачья голова. Пёс придвинулся к нему плотнее и крепко заснул. Всю ночь дед боялся пошевелиться, оставаясь под впечатлением клыкастой, храпящей во сне волчьей головы на подушке. Беспокойно проведя ночь, утром встал больным человеком.
Вторую прогулку отгуляли нормально. Ходили по кустам, по обочинкам, на поводке, старательно обходя собачников. Слух о дедушке с неуправляемой лайкой, мгновенно прокатился по району и, теперь, их местные собачники тоже вежливо обходили стороной.
И всего-то деду оставалась продержаться вечер, да ночь, утром мы приезжали, но… закон подлости никто не отменял. Случилась кульминация. Выбрав время попозже, чтобы народу было поменьше, дедуля отправился гулять. Погода стояла тёплая, ласковая, он по дороге и расслабился. Вечер тихий, спокойный, умиротворяющий и тут, как назло, навстречу деду попались две молодые обворожительные девушки, и ладно бы они прошли мимо, так нет, решили спросить у него, как им пройти на Ташкентскую улицу.
– Вот… Счастье-то, – мысленно вспорхнул дед, вспоминая свои семнадцать лет. Расправил грудь, заулыбался, раскланялся. Девушки в мини юбках, ножки точеные, глазки блестят, совсем забыл, зачем он вышел погулять. Распушив перья, пустился в длинное обсуждение путей, ведущих к Ташкентской улице, а, чтобы пёс ему не мешал, он прикрутил поводок к запястью. В этот момент, в соседних кустах зашуршал кот, вышедший на вечернюю охоту, и пока улыбающийся дед, кланяясь, рассказывал, размахивая руками